Жестокий тундровый рельеф,
Без устали хлопочет ветер,
Полярным маком заболев
В тырсу-отаву сходит вечер.
Жужжит потайственно конек,
Совы полярной взгляд пронзает,
Для беглецов святой денек,
Один из беглых умирает.
Наевшись досыта небес
Лунный плясун сползает в ивы,
Вприсядку скачет сжавши крест
Беглец живой, но юродивый.
Другой лежит, глядит в туман,
Лишайник нежно греет спину,
Вся жизнь тюрьма, пустой обман,
Мрак подгулявший рвет плотину.
Пронзает мозг лисицы свист,
Снежный баран угрюмо дышит,
Зуек над пропастью повис,
Мертвый беглец уже не слышит.
Шипит весь мир как самовар,
Под длиннополым телом спазмы,
Пьет из блушвы простой отвар
Беглец живой, не ставший плазмой.
Обнявшись с болью, ведь поет,
Смерть навострила даром уши,
Коль выжил узник, пусть живет,
Ветер полярный крик заглушит.
Как заповедали снега,
Храни себя, пока ты беглый,
Пусть жизнь как тундра иль тайга,
Стреляй в душителя ты первый...
Братан помрет, придет зима,
Кровью пиши свои щедевры...
Беги, беги хоть в Никуда,
Как поплавок ныряя в веру...
Ведь заповедали снега,
Все беглые бегут по небу.