Узловая, знакомая, грязная,
Кривой Рог, приднепровский вокзал,
Муравьиные хлопоты разные,
Безобразный, железный оскал.
Как тетерка бабенка в линялом,
Стимулирует жизнь горький ток,
Лист бродячий, холодный, опалый,
Уползает как уж на восток.
Эшелоны, руда, мокрый уголь,
Азуритом искрится фонарь,
Пес забился в замызганный угол,
Как напуганный щукой пескарь.
Стучит спицами робкая Правда,
Вяжет нынче вчерашних ребят,
В Кривом Роге жила тетка Ванда,
Свой вороний носила наряд.
Ждала долго кого-то под вечер,
Набив рот серебристой бесвой,
Как тетерка готовая к встрече
С глухариной нелепой судьбой.
Все мерещилось глупое счастье,
Отслуживший молебен закат,
Все казалось сам Бог в одночасье
Перешьет в птичий рай терпкий ад.
Пес зевнет, станет чистым куточек,
Стерпит все приднепровская глушь,
Спрячет Ванда всю боль под платочек,
Рукотворную прядь точно гнусь.
Эшелоны пройдут, станет легче,
Воздух чистый наполнит вокзал,
Пригодится еще один вечер,
Лишь бы только муж Ванду узнал.
Узловая, знакома до боли,
Остановка меж светом и тьмой,
Пес завоет, запишет свой сольник,
Кто-то в белом вернется домой...
Посижу между старых Безмолвий,
Возле тетки в один Выходной...
Тетка Ванда платочек свой вдовий
Окропит запоздалой слезой.
Распрямит поседевшие брови,
В слуховом окне неба любовь...