АНАТОМИЯ ОДНОГО ВЕЧЕРА
Рассказ
Молодой мужчина в белой рубашке отхлебнул терпкого красного вина, поднял бокал вверх и покручивая его, смотрел на просвет. Никак, на стенках бокала он видел отражение полей с созревающим виноградом и загорелыми женщинами с красивыми руками обрезающими налитые соком кисти. Потом поставил бокал, посмотрел как бы вдаль и сказал. –
– Знаете, Семён Петрович, победу можно так преподнести, что она будет выглядеть хуже поражения. –
Семён Петрович, мужчина чуть старше своего визави, с холёной рыжей бородой и такими же бакенбардами, одними глазами, со степенью превосходства над собеседником, явно задал вопрос: «Это как же?»!
– Бутылка на половину полная и бутылка на половин пустая – две правды со знаком равенства, но какая огромная между ними пропасть! – Ответила на не произнесённый вопрос Семёна Петровича юная блондинка с откровенным декольте. Потом она с чарующей улыбкой посмотрела на мужчину в белой рубашке вбросившему постулат о правде. Мужчина в белой рубашке победно улыбнулся, а Семён Петрович безразлично сдвинул плечами и стал доедать бифштекс.
Мужчину в белой рубашке звали Николай Николаевич. Оба были офицеры одинакового ранга и оба в одинаковой степени, с момента недавнего знакомства, ухаживали с легким флиртом за Леночкой. – За очаровательной блондинкой носившим декольте – что зимой, что летом. Правда, мужчины зимой её декольте не видели. Но надежда есть.
Николай Николаевич, воодушевлённый улыбкой очаровательной Леночки, решил всё таки разговорить Семён Петровича –
– Ну хорошо, Семён Петрович, зайдём с другой стороны – на ваш просвещённый взгляд, скажите – человечеству нужны войны, или нет?!
– Не было бы войн – не было бы нас, офицеров …
– Нет, нет! Господа! – У офицеров такая красивая форма, прямо дух захватывает! Конечно нужны войны, иначе как же без офицеров?! – Запротестовала Леночка. – И чуть помолчав, добавила – А как они танцуют!
Николай Николаевич был немного обескуражен протестом Леночки и сказал.
– Ну что вы, дорогая, были бы агрономы, наконец, аптекари … вместо офицеров …
– Фу! Не говорите мне об аптекарях! В нашей ближайшей аптеке такой противный тип служит, да ещё и улыбается нахал! И вы хотите, чтоб я с ним танцевала? Да никогда в жизни!
– Но вы и со мной ещё не станцевали ни одного танца – заметил Семён Петрович и положил в рот следующий кусок бифштекса.
– О, это моё упущение! Закажите, Семён Петрович, тур белых танцев и я буду приглашать только вас. А то Николай Николаевич проворней и вам ничего не достаётся. –
Семён Петрович сделал кислую мину и запил её боржоми. Николай Николаевич не унимался в наставлении Леночки –
– Дорогая моя, но на войне ведь и людей убивают. И может случится так, что кого-то из нас, вы не досчитаетесь.
– Ни в коем случае, господа! Ни в коем случае! – Семён Петрович, запретите Николаю Николаевичу говорить такие ужасные вещи! – Вздор! Говорят, что уже год идёт война, а я не видела … о, Господи! – Сохрани и помилуй! – ни одного убитого! Что вы такое говорите, Николай Николаевич?! – Типун вам на язык! – Правда, Семён Петрович?!
Семён Петрович, хотел что-то ответить, уже даже проглотил разжёванную котлету но загремел оркестр и вальс «На сопках Маньчжурии» завладел всем залом!
– О, какой прекрасный вальс! Господа, кто нибудь пригласите меня на тур, я так соскучилась по вальсам! – Как ужаленная пролепетала Леночка.
Так-как Семён Петрович уже прожевал, а Николай Николаевич только поднёс к губам бокал с боржоми, то Семён Петрович встал и подал Леночке руку.
Оба танцевали классно! Леночка, опираясь на руку Семён Петровича, что лежала на её талии, откинулась назад и держалась лишь на этой руке и на круговом движении быстрого танца. Она разгорячённая и покрасневшая издавала неопределённые но нежные звуки, вписывающиеся в рулады музыки, закрывала и открывала глаза и наконец в ритме танца раздельно произнесла –
– Вот для чего нужны офицеры! Для танца! Я так счастлива Семён Петрович, чувствуя вашу руку на своей талии! Она растворилась во мне, и мне кажется я всем своим существом растворяюсь в вас … ещё чуть, чуть и я воспарюсь в небо … Вместе с вами, Семён Петрович! Вместе с вами!
– Я немного тяжеловат, дорогая Леночка – это всё, что пришло в голову Семёну Петровичу.
– Ничуть не бывало! Мне кажется вы держите меня в своих руках как пёрышко! Всё так воздушно, и так кружится, кружится!
– Н - да! – ответил Семён Петрович и подумал «Когда же этот чёртовый танец кончится?!». Он не прочь был какое-то время подержать руку на талии Леночки, но в другое время и ... в другом месте. – «Нужно же было пригласить её на танец! – Всей своей тушей повисла на моей руке! – Ничего себе пёрышко!»! Оркестр, как будь-то услышал его просьбу и замолчал, но ещё несколько секунд слышался его призывный гул в ушах. Леночка взяла под руку Семён Петровича, и направилась к своему столику, однако успела сказать –
– Пригласите меня, прошу вас, и на следующий танец! Было так классно, Семён Петрович! –
Но, слава Богу, они уже были возле столика и Семён Петрович не успел ничего ответить. Её просьба так и повисла в туманной неопределённости.
Однако за ихним столиком появилась новая фигура в военной форме и с погонами полковника. Мужчина был молодой, по мужски красивый – чувствовалось, с хорошей выправкой, но вместо правой руки болтался пустой рукав.
– Константин Захарович – отрекомендовал его Николай Николаевич – мой окопный друг. Для него война уже кончилась, а вот для меня и Семёна Петровича – ещё нет! Слава Богу, если для нас война кончится так, как для Константина Захаровича.
– О, Боже мой! – Я протестую! Я не соглашаюсь верить! Неужели это на войне вы лишились руки, дорогой Костя! – А как красиво только что звучал вальс «На сопках Маньчжурии»! – Разве нельзя так воевать, чтоб не лишаться рук?!
– Мадам …
– Леночка – меня зовут …
– Дорогая Леночка, там тоже звучит музыка, только на непривычной, на очень низкой октаве и в манере форте, а не пиано! Её воспроизводят пушки, а они отрывают руки и даже разворачивают животы. Не дай Бог вам увидеть те танцы, что танцуют солдаты во время канонады!
– Дорогой, Костя! Не может такого быть! Я так хорошо думала о войне! О военных познавательных походах, о её офицерах, таких галантных, в такой красивой военной форме, а вы разбиваете все мои понятия!
– Хорошо, мадам, я тогда откланяюсь и уйду.
– Нет, нет! Не смейте! Меня зовут Леночка – вы видимо забыли! Ваши погоны и ваша форма так подходят к нашему столу … А то мои оба кавалера сегодня в гражданском! Я им этого не прощу! В военное время и в гражданском ???!!! – Другое дело – вы!
Константин Захарович Леночке явно нравился, хоть и был без руки … и она продолжала –
– А как восприняла вас, Костя, ваша жена … дети, наконец?
– Да вот … до войны я не успел жениться, а сейчас не знаю как …
– Ой, я ведь тоже не успела выйти замуж … а все ушли на дурацкую, теперь уже, я думаю – на самую дурацкую – войну … Нет, нет – я не в том смысле … Семён Захарович и Николай Николаевич – мои друзья – тоже … того … не успели … И … не женатые.
Но возразил Николай Николаевич –
– Напрасно вы, Леночка! – Не знаю как Семён Петрович, но я например женат. И мою жену зовут тоже Леночка, но она далеко – Очень далеко!
– Какой вы противный, Николай Николаевич, ведь я же могла влюбиться … и тогда как?
– Я тоже женат – сказал Семён Петрович – правда, мы в разводе и очень давно …
– Фу! – Слава тебе Господи! – А то я выходит в компании женатых мужчин! – Где, в таком случае, искать прощения? Хорошо, что к нам подошёл Костя – единственное светлое окно в женатом царстве … На мой взгляд.
Константин Захарович подозвал официанта и попросил его заказ перенести на столик с новой компанией. Он со своего графинчика налил водку всем, теперь уже четырём, и провозгласил тост за новое знакомство. Леночка выпила со всеми наравне и сказала –
– Я плохо понимаю вас мужчин. Почему вам нравится водка, а не, допустим, ликёр, или ещё, что нибудь эдакое? … Женском уму, наверно, это никогда не того …
– В водке правды больше э-э ...
– Леночка! – Запомни моё имя, я тебе … ой, простите … я вам приказываю!
– Да можно и на ты … а раз такое дело, то выпьем на брудершафт – Леночка захлопала в ладошки!
– Господа, какое прекрасное предложение придумал Костя! Называть друг - друга на ты – это ж насколько ближе к Богу! – Резюмировала Леночка. Потом заговорил Николай Николаевич –
– К стати о Боге! Константин Захарович, Костя, вот когда на тебя летел снаряд, а потом твоя рука улетела в тар-тары, думал ты о Боге? –
Константин Захарович задумался … потом сказал –
– Это было настолько неожиданно, что я не успел испугаться. Наверно мою руку можно было бы спасти, но я пролежал без сознания истекая кровью, как выяснилось двое суток. И обнаружил меня неприятель. Не приятно и долго рассказывать, но он за деньги доставил меня к своим. И вот я с вами, господа.
– Боже мой! Костя, такого быть нен может! Это какой-то сюрреализм! Но вот нет твоей руки! – Господа, я сейчас заплачу. – Однако вместо слёз Леночка посмотрела Косте в глаза и приятно улыбнулась. Он выдержал её взгляд.
Грянуло танго и к их столику подошло очаровательное создание. Оно, это создание, обратилось к Константину Захаровичу и произнесло –
– А вы изменщик Костя! – Оставили наш столик! Однако я по праву белого танца приглашаю вас на тур.
– Ни в коем случае! – воскликнула Леночка – Константин Захарович зафрахтован мной на весь вечер. –
Костя удивлённо на неё посмотрел. Из наивного ребёнка и очень нежного Божьего цветика, вдруг посыпались невидимые колючие искры и вся компания почувствовала тысячевольтовое напряжение.
– А вы, оказывается, занимаетесь фрахтом! Сколько я должна заплатить если рефрахтую?! – ответила молодая подошедшая женщина. Улыбка на её лице так и осталась красивой и не изменённой по форме, но ... в мгновение ока поменяла своё содержание. Если вначале она излучала нежность только что распустившейся розы, то сейчас она излучала горечь и яд полыни, и ещё что-то колючее и ядовитое. Николай Николаевич подумал: «Две дикие кошки из разного прайда», и, чтоб разрулить ситуацию поднялся и сказал –
– Моя прелесть, не хотите ли пригласит меня? – Я танцую гораздо лучше и моя белая рубашка прекрасно оттенит ваше чёрное платье. –
Чёрное платье было польщено! А может молодая дама согласилась, чтоб не возвращаться к своему столику не солоно хлебавши. И здесь – виват понимающему мужчине! Но глядя на них во время танца можно было заметить как искусно и плавно, даже с любовью, превращается нота Си, в Си- диез, переходя в Ре- бимоль!
Когда танец утих, страсти успокоились – офицеры продолжили непринуждённую беседу. Но вдруг тон и содержание беседы поменяла Леночка. –
– Господа! А не могли бы вы своей офицерской властью остановить это дурацкое действие, называемое войной?! – Вопрос был на столько наивным и детским – настолько же неожиданным, что ответа на него как бы не существует в природе. Все молчали. Первым нашёлся Семён Петрович. –
– М-да!.. Господа, а ведь Леночка пробуравила дырочку в другое понятие. Все мы не раз повторяли: «Театр военных действий».
– Как же! Конечно! – Повторили все трое.
– Так вот, господа! Если это театр, то есть заказчик на пьесу! – Если это театр – то есть сценарист! Если это театр – то есть режиссёр и постановщик! И наконец, если это театр – то есть актёры и зрители покупающие билеты. Вот Костя уже отыграл свою роль, мы с тобой, Николай Николаевич, её ещё играем! Режиссёра и постановщика мы в общих чертах знаем, а вот заказчик пьесы и сценарист от нас за семью печатями, как говорится.
И для того, чтоб закончилось это безумие, где я должен потерять руку, или ногу, скорее – саму жизнь, нужно добраться до заказчика пьесы и сценариста! Добраться, взять за глотку и сказать: «Нет!!!».
– Доберитесь, господа, я вас умоляю! – взмолилась Леночка. – Все переглянулись. А она продолжала – Я вас не хочу терять! Ладно, Костя – уже свершившийся факт! – А больше не надо! – Баста, господа! Баста! – Николай Николаевич, вы такой умный … ну, придумайте что нибудь! Придумайте! – Иначе я не буду уважать и любить не только вас, но и весь мир! – Я буду танцевать с каждым из вас столько – сколько вы пожелаете, но без этой войны – если это правда, что на ней погибают люди! И не только танцевать, господа! – Не только танцевать! – Но без этой дурацкой войны! – Иначе я ухожу от вас! – Я ухожу! – И Леночка поднялась.
– Мадам, сядьте! – Скомандовал Костя – Дорогая моя, не нужно истерик, нам без них тошно! – Вы слишком наивны, или просто недоразвиты, если это не притворство.
– Я недоразвита господа! – Я недоразвита, потому, что не могу принять и понять войну?! – В этом моя недоразвитость?! – Костя, дорогой Костя, я сейчас подхожу к тебе и ты получишь пощёчину за мою недоразвитость! – Леночка обошла Николай Николаевича, и подошла к стулу Константина. Они целую минуту смотрели друг на друга – видимо подыскивая слова. Потом Леночка медленно отвела руку и как таран, как стрела выпущенная из лука, её рука прочертила в воздухе дугу и отвесила звонкую пощёчину. Щека Кости покраснела и он закрыл правую щеку левой единственной рукой. Все онемели. Даже гости соседних столиков. Кто-то крикнул: «Музыку!», и загремел оркестр.
Леночка вернулась на своё место, склонилась и закрыла лицо руками. Потом подняла голову, посмотрела полковнику в глаза и сказала –
– Прости меня, дорогой! Но!. тебя я простить не могу... не за ... «недоразвитость». А за то, что ты остался без одной руки! Как ты будешь обнимать меня, или другую женщину. Как ты смел! Как вы все смели господа, чтоб один из вас остался без руки! И где? – В смертельном бою друг с другом!.. Друг с другом! – Вздор и кошмар, господа! Где ваша мужская честь и мужская гордость?! Или я что-то не так сказала? Или я не Божья тварь, а исчадье Ада? – Я на столько недоразвита, что не могу принять убийство человека человеком, как высшее совершенство человеческого развития? Как последнюю ступеньку человеческого ума, идя по лестнице к Богу? Это вы, господа, настолько отупели под своим недоразвитием и своими погонами, что принимаете смерть, как награду, как гордость, как орден, как высшее проявление человечности! Зачем вы тогда рождаетесь, господа? – Живите не рождёнными в своём вечном астрале … –
Её перебил Николай Николаевич –
– Не забывайте, Леночка, что умирая, мы защищаем Родину – Леночка истерически засмеялась –
– Что вам мешает защищать Родину не умирая?.. Да защищайте её умом а не неумелыми руками! –
Чтоб прервать этот поток слов полковник предложил выпить по последней рюмке, потому, чтовечер заканчивается и уже гремит марш Мендельсона, а сам склонился к уху Семёна Петровича и спросил: «В своём ли уме Леночка!» – Тот ему ответил: «Особых отклонений мы не видели, а там кто его знает – знакомы с ней не продолжительное время».
Леночка пить не стала, но спросила –
– Господа, кто нибудь проведёт меня сегодня домой? – Ведь вы меня окончательно напугали … Но, только до входной двери. Считаю, что это нужно предупредить заранее. –
Поднялся Константин Захарович и сказал –
– Я, правда с одной рукой, по вашим понятиям – не очень хороший защитник, наверно сам нуждаюсь в защите, но … я к вашим услугам – немного помолчал и добавил – и не только сегодня …
Леночка заплескала в ладошки. Николай Николаевич и Семён Петрович приятно улыбнулись.
Зал пустел. Медленно уходили чуть опьянённые счастливые люди … А где-то там валялись трупы молодых мужчин, не успевших вкусить радостей жизни, разлагаясь под летним солнцем … Но!.. Где-то там … К счастью – это происходило, все так думают, не на планете Земля ...