«Уважаемые
товарищи потомки!
Роясь
в сегодняшнем
окаменевшем г….,
Наших дней вспоминая потёмки,
Вы, возможно,
спросите и обо мне…»
(курсив))
Ваши 37 размазались в сто тридцать.
Жаль, но вас уже – едва видать.
Юбилей, однако, – можно и поддать
Жару на исчерканной странице.
Среди быта душного московского
Вспомнить про поэта Маяковского.
Нет, товарищ, это не насмешка.
Хочешь лучшего – а выйдет как всегда.
Столько в революциях намешано –
Не поймёшь, победа иль беда.
Впрочем, мне ли плакаться, товарищ!
Разве голодали мы и мёрзли?
Разве нефть и газ не продавали
За попкорн и мюсли?
Для элит – Мальдивы и Канары,
Для иных – кредиты и QRы.
Но сиял любому вместо солнца
Треугольник с мутным глазом Сороса…
А сейчас, тревогой стиснув сердце,
Вновь рокочет барабан войны,
И хочу я с вашим ритмом свериться
На изломе мира и страны.
Вы буржуя, императора и бога
Разносили орудийным залпом строк,
Но прошёл десяток лет – совсем немного,
И над трупами поднялся новый бог.
Вышки и стрелки вокруг великой стройки,
Город отбирает хлеб у мужика,
И клопы – из всех щелей, и клопьи строчки
Бодро славят бдительность ЧК!
И Марина чахнет за границей,
И Серёга – неотпетый под плитой,
И дорога к горизонту заострится
Беспросветной дульной чернотой…
Нет, товарищ, это не сатира,
Это просто – губы рвёт узда.
Но при новой переделке мира
Нас опять обманут, как всегда!