Он и связист в заложниках, бывает...
Их трижды выводили на расстрел,
Осенний ветер нежно обдувает,
Будто в несчастных небо разглядел.
Нарушен спор травы с кровавой пяткой,
Застыло солнце рыхлое в стволе,
Он и связист играют просто в прятки,
Давно привыкшие к земной игре.
Вот вздох чужой как кружка медовухи,
На броневых машинах корни древ,
Солдаты точно хворые старухи
Стоят под Высью, нервно замерев.
Он и связист, как рваные мишени,
На пасеке войны жужжит боязнь,
Всех обдувает ветерок осенний,
Для многих жизнь замедленная казнь.
Отяжелевшим духом озаряет
Янтарный лист застрявших в суете,
Он и связист в Безумие стреляют,
В заложниках давно пожалуй Все...
Погиб на месте блик душистый, чистый,
В нарядной ране вечности пучок,
Он и связист при жизни Обелиски,
Придет когда-то к умершим внучок.
Залепит очи пот иль просто дождик,
Слеза тяжелой льдиной упадет,
Сам русский Бог обычный подорожник
К бескрайней ране наконец прижмет.
Обдует ветер падших и стрелявших,
Ночь выдернет из полюшка дубок,
Как странно, после выстрела закашлял
Связист принявший Бога за дымок.
Другой стоял немного выше, дальше,
Нажав кровавой пяткой на курок.
Молился враг, вдавивши страх вчерашний
В свой до крови расчесанный висок...
А ведь казалось это просто пашни, пашни,
Под переросшим все дубы Крестом...