Повешены поэты на верёвках,
молчат стихами прожитые дни.
И шелестят недели на коробках
с вещами незнакомой мне родни.
И хочется зажечь под вечер свечи,
налить бокал креплёного вина,
и поминать обломки человечин,
произнося тихонько имена.
Развешенных поэтов на верёвках,
качающих ногами над толпой,
сор гравитации, как пыль в кладовках
с предметами и манною крупой.
И дёргает висок худая жилка,
когда воспоминаний старый хлам
с вином мешается – совсем впритирку
к каким-то спиритическим миркам.
И начинает говорить стихами
туманный облик в сереньком кашне.
Про вдохновение и казнь штыками
за городом – для смерти налегке.
Развешены поэты на верёвках,
и спит давно невозмутимый день.
А образ смерти – тишиной в издёвках
молчит при жизни, словно дряхлый пень.