Пришла зима, и всюду снег,
и я опять сошёл с ума,
метель, свой вальс танцую с ней,
и даль ясней, пришла зима,
лечу к судьбине в закрома.
Пришла зима, и всюду снег,
а мы вступаем в новый год,
а мы вступаем в новый век,
что он нам, люди, принесёт? -
а время свой торопит бег,
душа вновь в чудо верит, ждёт,
вот вспыхнет звёздный фейерверк,
и чудо то произойдёт...
Суровый норов у зимы,
летит в лицо мне снежный ворох,
взорвётся снег, как белый порох,
и проиграем в спорах мы,
укрыться в норах бы средь тьмы,
ведь у зимы суровый норов,
сурками спать бы в тёмных норах,
опять слова стихов немы,
они на ветре замерзают,
пришла зима и всюду снег,
вступают люди в новый век,
а как им дальше быть? - не знают,
как времени тревожен бег,
а ветры на трубе играют....
Играют ветры на трубе,
и в вальсе кружатся метели,
а я пишу, что "А" и "Б"
когда-то на трубе сидели,
а вы смеётесь: "неужели?"
твердите: "стих твой так себе",
случился поворот в судьбе,
когда с трубы они слетели...
Я знаю: стих мой так себе,
стиха глупее не бывало,
но вновь смеюсь, мне горя мало,
и задаю вопрос судьбе:
коль "А" упало, "Б" пропало,
то кто остался на трубе?
И не ответит мне судьба,
зря вновь ей рвать мозги свои,
играет грустная труба,
а на трубе осталось "И"...
Ну, всё, не нужно глупых слов,
не стану зря с судьбой сражаться,
и вот ветра играют вновь,
метели в вальсе всё кружатся...
Я знаю: стих мой груб и глуп,
смеяться можно надо мной,
но не поймёт лишь тот, кто туп,
кто на воображенье скуп:
я говорил о паре труб -
об инструменте и печной...
Та, где сидели "А" и "Б",
труба, конечно же, печная,
а ветров труба иная,
сыграть бы на печной трубе,
на флейте водосточных труб,
как предлагает Маяковский,
чтобы ноктюрн сорвался с губ,
звёзд догорали папироски...
Опять пишу свои наброски,
я знаю: стих мой очень груб,
не Маяковский - я, не Бродский,
не гениален я, а туп,
от Муз средь строк пустых и плоских
далёк, как остров Итуруп...
Как Кунашир и Итуруп,
далёк я от высокой Музы,
не слышу зов прекрасных труб,
не сбросить мне с души обузы,
душой я холоден, как труп,
пришла зима и всюду снег,
схожу с ума, на мысли скуп,
метель, свой вальс танцую с ней,
срывать с деревьев тёплых шуб
не нужно, ветер, ведь весне
до нас ещё так далеко,
я знаю: стих мой очень глуп,
дожить бы до весенних дней,
пусть станет на душе легко...
Дожить бы до весенних дней,
пусть станет на душе легко,
всё будет радостно весной,
снегов исчезнет молоко,
я буду вновь писать стихи...
Пришла зима и всюду снег,
схожу с ума, прости грехи,
дай руку добрый человек,
пойдём к весне с тобой вдвоём
сквозь снеговую кутерьму,
удачу мы с тобой найдём,
покинем зимнюю тюрьму,
бурлит надежды водоём,
плывём мы в счастье по нему...
Плывём мы в далекое счастье
вновь по водоёму надежд
и верим: утихнет ненастье,
найдём мы чудесный рубеж,
и двери откроем мы настежь
навстречу весёлой весне,
и встретим весеннее счастье,
растают сомненья и снег.
Пришла зима, и всюду снег,
и я опять схожу с ума,
метель, свой вальс танцую с ней,
и даль ясней, пришла зима,
и день ясней, печаль ясней,
лечу к судьбине в закрома...