наша поэзия
я выдвигаю лозунг
догоним и перегоним уоллеса стивенса
уоллес стивенс, ставленник поп-арта
ездит по конференциям
которые неизменно заканчиваются в стрип-барах
и после дискуссий о литературе как форме религии
настаёт время двойных бурбонов
и девушек на подиумах
поэзия не всегда пробивает себе дорогу
не обязательно
думает уоллес стивенс
как много западных читателей
слышали что-нибудь о мухаммаде икбале?
а это – светоч разума, великий поэт своего языка
или точнее своих языков – урду и фарси
как много слов остаётся
на страницах разобщённых континентов
уоллес стивенс, пошатываясь, выходит в новоорлеанскую ночь
балконы в цветах как сады семирамиды
улица пахнет остро и сладко
соусами и сексом
уоллес стивенс чувствует приступ тошноты
заходит за угол, прислоняется лицом к стене
и долго всматривается в её кладку
которую видел до этого только на расстоянии
я слушаю песню америки
бросил парень – ну уж и парень
семидесятого года рождения
парень, лицо немного помятое
да, не антонио бандерас. он и сам так говорит.
но здесь бабы клюют
вот ведь фигня – одна даже притворилась беременной
а с другой стороны, маленький город
никаких развлечений, и телевизор задалбывает
бегала за ним как дура
ездила на белой хонде
он мне ещё тогда жаловался
на неё
потом была одна синди
грудь и губы как в голливуде
об этой я уже не спрашивала
да он бы и не пожаловался
спят за стеной соседи
всё спит только я не сплю
я слушаю песню америки:
дома спросят – будет о чём рассказать
за твоё сердце уже отомстили
сегодня я видела на улице мужчину
о котором писала когда-то стихи
а он писал обо мне
разумеется, по-английски
а потом читал их всем на факультете
пусть все узнают какая я в постели
ну правильно – сама не расскажешь
так найдётся добрая душа
что-то там (кажется) о моих кудрях
будто бы я здесь одна такая кудрявая
в этих нарциссово-жёлтых афинах
в запахах сада и кладбища
я хотела ему сказать
при осыпанных цветами ямах, как при свидетелях
мужчина, я уже оплатила твои счета
мужчина, за твоё сердце уже отомстили
памятник
не плачь, дурачина
сорок лет – ещё не конец жизни
а в ужгороде тебе поставят памятник
как ставили немцы любовницам гёте
за вдохновение тоже полагается награда
я тебе не могу это твёрдо обещать
но надежда всё-таки есть
когда я жила в доме у бывшей свекрухи
и она крутила пальцем возле виска
я защищалась – погодите, вам на хату ещё повесят
мемориальную табличку
пусть там на дереве за забором прибьют
говорила она
на стенах за ветками всё равно не видно
особенно летом
ну пусть уже так
тут я могу уступить
если выбью у властей для тебя памятник
ты станешь на пьедестале
и выкрикнешь – эгзеги монумент ере перенниус
так и я выкрикивала
у тебя дома, когда мы ругались
и ты говорил что у тебя до *** девок
для ***; регаликве ситу
пирамид альциус
это тебе не америка
где можно по-турецки сидеть на журнальном столике
и курить и стряхивать пепел сигареты
на дурацкие твои прилизанные волосы
у нас в ужгороде голубей хватает
не плачь, дурачина
я тебя не оставлю
я на сцене
настоящие афинские забегаловки –
шумные, весёлые, с толпою девушек
и парней
с томными зеркалами на стенах
мы хором подтянем песню из репродуктора
я, ник, роберт, диана, антья и один неизвестный
а после я сяду, склонив голову на руки
уже рассмешила коллег – теперь время побыть
в одиночестве; не всё же время трепаться о стрип-барах
я там всегда неловко себя чувствую, говорит ник
я тоже, говорю – но только когда я на сцене
а в зале – так вроде и нормально
а джонни, как всегда, не приходит
за один его взгляд
за одно движение бровью
легла бы куда попросят и даже в постель
любовь – нежная и ласковая, говорит роберт
и поэтому твой джонни тут совсем ни при чём
нежная, говорю, и касаюсь своей шеи
там, где начинают расти волосы
такую шею проще простого перерубить
и большого топора не нужно
вот бы все вылупились
только бы рассказали джонни
я проигрываю эту битву
я начинаю проигрывать эту битву
с печальным университетским городком
со студентами на которых мне наплевать
и они это чувствуют
с карьерой которая никак не складывается
и с джонни над которым смеются все мои друзья
разлетаются мысли и бумаги
я всё ещё нормально выгляжу
если женщина в обуви на каблуках
и более-менее приличной юбке
она будет дурить народ ещё не день и не два
хотя и не вечно
жизнь длится с упорством несчастного случая
каждый день на войну и становится всё легче
мечтать о том времени когда овладею
искусством левитации
должно же случиться что-то хорошее
в один из этих дней должно случиться что-то хорошее
мёртвые
джонни не знает сколько за мною мёртвых
ни один джонии не знает сколько за мною мёртвых
я ношу их на плечах
поэтому у меня такая упругая походка
и такие стальные мускулы
кто же сравнится с тяжелоатлетом
и если бы я только смогла их сбросить
я бы так бегала – не то что бедный упитый джонни
с прокуренными лёгкими
сам лэнс армстронг не догнал бы на своём велосипеде
самый быстрый автомобиль был бы бессилен
даже синенький кабриолетик
я бы так бегала что земной шар оказался бы мал
как для человека из сказки
который должен был себе связывать ноги
меня бы наградили на олимпийских играх
где-нибудь в американских афинах
или может в атланте
спит джонни в своей тёплой постели
спит, мечтает о новом чуде – например, о том
что у следующей девушки будет нобель по физике
спит америка только я не сплю
пересчитываю своих мёртвых
они разбираются в тёмной науке ускорения
* * *
я забыла две первых жизни, пытаюсь
забыть и третью чтобы начать четвёртую
а она никак не начинается
и никто не знает начнётся ли
один тренер по уличному кунг-фу
учил нас когда-то падать
правда подниматься не учил
это мы должны были сами
и вот я думаю может вспомнить его науку
в одном средневековом трактате писали
что за монаха в монастыре много не дашь
но когда он оттуда выходит –
вот тогда держись, община,
ему многое открылось в уединении
он многое может
сколько языков у Господа Бога и на каком Он с нами
говорит?..
я должна знать, чтобы не пропустить послание
чтобы вовремя выйти из дома
* * *
пусть всё это плывёт мимо меня
всё равно здесь дождь смывает
то что нагромождаешь
оставляя тебя один на один с землёй
а земля наверно такая же как и в начале миров
во времена древних континентов
на которых ещё не жили люди и звери –
глубокое влажное месиво
из которого выпирают побеги
ветер качает папоротниковый лес
волны достигают неба
бьют в берега, заливают молодую землю
так и ты проходишь
даже не песчинка – а неизмеримо меньшая
сущность которая для чего-то научилась говорить
хотя если бы могла представить пропасть времени
то умолкла бы сразу
две клетки на шахматной доске
эта вот – сила, а эта – слабость
и нельзя быть в обеих одновременно
* * *
кто за меня, спрашиваешь
кто за меня? – вот это дерево,
разве оно может быть против тебя?
разве деревья бывают против людей
или вообще против кого угодно?
целый парк деревьев
целый лес, если хочешь – и все за тебя
каждое
а кот? разве кот против тебя?
нет, кот за тебя
и этот кот и все на свете коты
все – за тебя, все – твоя армия
стройные, желтоглазые
а боги? твои, чужие – и все на свете?
разве им для тебя чего-нибудь жалко?
да ничего не жалко, конечно,
они за тебя,
как бы вдруг они были – против?
а тот учитель сказавший – мысль может всё?
как его – вспомню сейчас – Свами Вишнудевананда?
он что – против тебя?
стал бы он тратить время! конечно,
он за тебя
за тебя
а море? что – думаешь, море против тебя?
все его волны и камешки и песчинки
видимые и невидимые
все за тебя, не сомневайся
каждый день и каждую минуту
слышишь – море шумит?
это оно говорит: я
за тебя
за тебя
а музыка? какая из нот – против тебя?
какая из мелодий?
Моцарт? рэперы? пианисты?
Академия Бизантина? Пол Маккартни?
да нет, ну что ты
все за тебя
за тебя
и нет никого против
и никогда не будет
а раз так, продолжай любить
не бойся
* * *
Троянскую войну выдумала женщина. Ну и кто же?
Конечно, она, добыча царя Менелая, мать его детей,
лёжа в темноте, год за годом, за годом,
вспоминая... хотя зачем было бы вспоминать
чужого царевича, залётного принца Париса,
объятия, что, будто хлеб во времена голода,
приходилось делить на много-много дней
и все равно оставаться голодной.
И вот она лежит в темноте и представляет,
что всё было не так, что на самом деле
ей хватило сил убежать. Затаиться на дне сундука
(подарок царицы Гекубы), выйти оттуда на палубе
корабля, ощутить океанские ветры,
что не останавливают своей музыки,
своей свободы.
Что б это было? Как бы её встретила Троя? Кто там
из домочадцев Париса радовался бы (наверно, Приам),
кто бы хмурый ходил (Гектор, кажется? так
звали старшего брата?), а потом,
потом бы ударили греки – вот солнцеликий Ахилл
мчит на свой колеснице,
вот Диомед, повелитель – наверно – коней
вот –
Битва длится годы и годы. Спешить некуда.
Царица из дома царя Менелая
может выдумать каждый шаг этого войска,
поднятого ради неё (ведь так же?)
Ночь царицы, Троянская война –
вместо этой, в темноте, с нелюбовью.
Можно придумать себе счастливый конец –
(только какой же? Ведь столько людей
сгинуло. Гектор. Ахилл. Деифоб. И царица Гекуба.
Астианакт (малыш). Кем теперь будет царица?
Троянкой? А где царствовать будет?)
Нет, это же она выдумала всё, а на самом деле
все живы, и лишь потому, что она
отказалась ехать незнамо куда за своим сердцем!
вот как всё хорошо сложилось, видишь –
столько живых!.. – а ты всё равно себя чувствуешь
отомщённой...
Троянскую войну выдумала женщина. Выдумала,
а потом начала забывать
имя за именем
битву за битвой
ночь за ночью
+ +
когда ты вечером набухаешь от страха и
от чего-то ещё что даже описывать не хочется
будто в груди у тебя кто-то раскрывает, напруживает зонтик
без ткани на железных лапах
ты говоришь себе снова и снова
(и снова) – это просто жара
это просто жара пустыни или субтропика
которая не проходит под вечер
но эти слова не успокаивают, и тогда ты ищешь
других – вон слышишь Иоанн Павел II
тебе говорит – не бойся
не бойся Вторит ему Господь
(глагол с заглавной буквы)
и даже твой вентилятор то же самое говорит
даже сраный вентилятор знает что нельзя бояться
и только когда выбивает электричество
угасают все экраны и наступает настоящая тьма
ты оказываешься с пустыней лицом к лицу
и она говорит:
да бойся себе сколько угодно
можешь даже поплакать
я укрою тебя чтобы никто не увидел
2020
+ +
собирайтесь прорицатели да звездочёты
окружите меня своими телами
как частоколом. пусть я за вами скроюсь
чтобы никто не увидел
ну что там видно не кричите все сразу
не нарезайте слова на деревянных дощечках
не размахивайте руками а то собьёте
с неба какого-нибудь Сатурна
задаст он тогда нам трёпку
Ио скажет бона сатурналия
пусть королём будет нищий
а рабами – вельможи
такова моя власть и моё повеление
лучше бы вытянул ты, болван,
занозу из моего сердца
лучше бы залил рану маслом
лучше бы засыпал ров памяти
2021
* * *
он говорит – я слишком много знаю о медитации
о медитации и о боевых искусствах
о том, как сгруппироваться
как сделать тело и дух единым целым хотя бы на несколько
секунд; это
не так просто как кажется -
ни дух ни тело не отличают
удар от принятия удара
но ты же не хочешь всю жизнь принимать удары
не знаю говорю я не знаю чего я хочу
а точней знаю
хочу освободить язык от времени
но если не будет времени не будет и языка –
ну зачем ему тогда быть? ни прошлого
ни настоящего
ни совершенного ни несовершенного
и это еще только грамматика
ни памяти ни сожаления ни боли
ни потери ни ностальгии
что же это будет за мир где останется только радость
только (кажется) любовь
только вечный бокс и вечная медитация
2021
+ +
изо всех братьев он вернулся один
Господи разве я сторож братьям своим
всем шестерым одновременно?..
как я мог их уберечь
не стоокий
не шестирукий
не серафим небесный?
ночью он слышит шум и выходит во двор
там они сидят у костра
беседуют
может их отпустили из неизвестной нам валгаллы
чтобы они отдохнули
а утром им снова в бой – некем их
заменить
он становится мальчиком что выходит к старшим братьям
и слышит как они трудятся по хозяйству
как мяч гоняют
он умеет быть или ребёнком или мёртвым
но не знает как быть ему взрослым и живым
ложится в постель охватывает тело руками
подтягивает ноги к животу
дрожью и рыданиями каждую ночь строит мост
между детством и смертью
2023
+ +
намасте
приветствуем
добрый вечер, мы с Украины
но не только
мы просим – нет, ну давайте честно –
я прошу:
позовите к телефону кого-нибудь из богов
только выберите доброго
или хотя бы в хорошем настроении
потому что нет больше сил платить за всё кровью
выберите кого-то кто не меч и не мир
и не слово: слов мы уже видели слишком много
и всё что с ними можно делать
это переставлять их на шахматной доске
с одного квадратика боли на другой
прикладывать их к коже как ожоги
жонглировать ими как факелами
пока не начнется пожар
нет, нам нужен кто-то другой
тот кто вне слова
но не вне тела и понимает
что такое боль
благодарю, c поклоном
что выслушали мою просьбу:
позовите того кто знает как выходить из лимба
если только не из ада
16.06.2023