Пандемия Ковид 19 Философия КемГу
Вступление
Нынешняя пандемия подорвала демократическую систему в большинстве стран. Это нарушение включает в себя два основных последствия, которые следует подчеркнуть (Engler et al., 2021). Во-первых, существует настоятельная необходимость сосредоточить власть на исполнительном уровне для оперативного принятия мер политики, связанных с пандемией. Это ставит главу правительства перед дилеммой: должен ли он/она придерживаться строгих рекомендаций по охране здоровья, чтобы спасти граждан путем ограничения свободы самовыражения, или он /она должен уделять приоритетное внимание восстановлению экономики, а не политике здравоохранения, чтобы спасти экономику от рецессии. Этот первый выбор в конечном счете подготавливает глав правительств к тому, чтобы быть непопулярными лидерами. Во-вторых, постоянная поддержка для создания стимулов для тех граждан, которые сильно пострадали от продолжающейся пандемии covid-19. Это единодушно заставляет граждан поддерживать правительство за то, чтобы оно оставалось у власти. Этот второй выбор единодушно указывает на то, что главы правительств готовы быть популистскими лидерами.
Что касается двух последствий, упомянутых выше, то, похоже, второй фактор будет популярен во всем мире. Поскольку лидерам-популистам необходимо обеспечить, чтобы политика в отношении пандемии находилась под контролем, требуется централизация власти. Последний отчет Института V-Dem показывает, что в условиях глобальной демократии доминируют электоральные и закрытые автократии. Более того, в нем далее утверждается, что “правящее правительство сначала атакует средства массовой информации и гражданское общество и поляризует общество, проявляя неуважение к оппоненту и распространяя ложную информацию; подрывает выборы” (Институт V-Dem, 2021). Эта предпосылка дает нам первый признак того, что нынешнее отступление от демократии тесно связано с правящей исполнительной элитой.
В соответствии с ранее упомянутыми аргументами, индонезийская демократия имеет аналогичные проблемы с правящими элитами. Пандемия covid становится механизмом кнута и пряника для граждан. Это привело к еще большему ограничению гражданских свобод во многих отношениях, таких как свобода слова (Jati, 2021). В конечном счете, это влияет на несбалансированное функционирование правительства в борьбе с пандемией covid-19.
В литературе было установлено, что пандемия covid-19 приводит к повышению уровня исполнительной
власти в Индонезии. Две недавние публикации посвящены тому, как президент Джоко Видодо справляется с пандемией covid-19. Первый ученый Грег Фили утверждает, что сосредоточенность президента на экономике и развитии преуменьшила значение борьбы с пандемией (Fealy, 2020). Массированное развертывание войск для дисциплинирования гражданского населения в соответствии с протоколом здравоохранения, кампания по борьбе с радикализмом и экстремизмом, направленная против лидеров исламистской оппозиции и выступающая за светский плюрализм, а также загоняющая критиков в угол, являются примерами использования covid-19 в качестве оружия для обеспечения централизованной власти (Fealy, 2020).
Второй ученый Маркус Митцнер подчеркивает, что приоритетность экономического восстановления перед консультациями по вопросам здравоохранения позволяет президенту Джоко Видодо использовать максимальную политическую власть для сдерживания коронавируса (Mietzner, 2020). Это заставляет его принижать позиции оппозиции, потому что они могут политизировать коронавирус, чтобы подорвать правящее правительство.
В этих двух недавних литературных произведениях особое внимание уделяется неправильному управлению сдерживанием covid-19 под руководством Джоко Видодо, что негативно сказывается на демократических обязательствах, таких как система сдержек и противовесов. Однако в двух последних публикациях, по-видимому, отсутствует информация о факторе институционального распада, который постоянно наносит ущерб индонезийской демократии. В соответствии с ранее упомянутым пробелом в исследованиях, исследовательский вопрос заключается в том, как продолжающаяся пандемия covid снижает качество индонезийской демократии? В этом вопросе хотелось бы особо остановиться на развале демократии, политическом неравенстве и углублении клиентелизма. Эти три вопроса касаются того, как нынешние элиты используют пандемию в своих политических интересах. Вывод этого исследования заключается в том, что пандемия коронавируса лежит в основе продолжающегося демократического регресса в Индонезии. Более конкретно, это показывает, как правящие элиты используют в своих интересах высокую общественную зависимость, чтобы узаконить свои интересы.
Крах демократии во время пандемии
Нынешний covid-19 приводит к краху демократии. Эта тема охватывает обсуждение следующих вопросов
как демократия вот-вот рухнет из-за продолжающегося распространения коронавируса. Пандемия covid-19 поставила индонезийское правительство в трудное положение. Это приводит к функционированию правительства, которое могло бы быть более централизованным. Из-за этого система сдержек и противовесов не работает. Еще одна вещь, на которую следует обратить внимание, - это то, что все больше военных становятся чиновниками на некоторых гражданских должностях. Хотя такое централизованное и милитаристское руководство может быть полезно для эффективного сдерживания вспышки коронавируса, в то же время оба стиля руководства могут ослабить гражданское превосходство над военными.
Такая практика институционально наделяет большинство государственных учреждений полномочиями по работе с общественным сектором. Кроме того, эта практика лично заставляет правящие элиты легитимизировать свои политические маневры в интересах политики борьбы с пандемией. Если эти два стиля руководства вряд ли изменятся после коронавируса, это пока нанесет ущерб продвижению демократии в Индонезии. Самое главное, что эти два фактора показали нам, насколько бессильна нынешняя демократическая система Индонезии.
Углубление демократизации в развивающихся странах не всегда является гладким процессом. Действительно, продолжающаяся пандемия, скорее всего, обернет вспять демократические достижения в Индонезии. Этот раздел относится к книге Карозерса ”Конец переходной парадигмы". В своей статье он утверждает, что парадигма перехода, которую он описывает как выборы, не работает в качестве руководства для демократизации в новых демократических режимах, поскольку многие страны третьего мира больше не соответствуют этой модели (Carothers, 2002). Кроме того, западные страны, как сторонники демократии, не осознают, что у общества были проблемы с нефункциональным государственным строительством (Карозерс, 2002). В результате многие развивающиеся страны в процессе демократизации превращаются в нелиберальные или слабые демократии. У этой застойной демократической системы, возможно, есть две существенные причины: беспомощный плюрализм и политика доминирующей силы. В первом подчеркивается злоупотребление правящей властью из-за нестабильного государственного управления, в то время как во втором основное внимание уделяется застою из-за однопартийной системы правления (Carothers 2002).
Из теории Карозерса я черпаю знания о том, что проблема заключается в реальном разрыве между построением общества/государства и теорией идеальной демократии. За этим большим разрывом стоят элиты. В соответствии с его теорией, нынешний крах демократии, несомненно, является результатом оскорбительного отношения элит. Поскольку Индонезия сталкивается с откатом в демократии, пандемия covid-19, по-видимому, ускоряет упадок демократии из-за факторов отношения элит.
Здесь следует упомянуть о двух актуальных факторах. Во-первых, некоторые спорные законопроекты, которые вызвали бурные публичные дебаты в связи с covid-19. Во-вторых, многие действующие высокопоставленные военные чиновники были назначены действующими гражданскими офицерами. По первым причинам, некоторые спорные законопроекты, такие как закон о КПК, проект закона о руководящих принципах Панкасилы и Сводный закон. Первые два из трех законопроектов, возможно, отражают сохраняющуюся поляризацию политики Индонезии. Обвинение “Талибана”, которое относится к консервативным исламским лоялистам внутри КПК, привело к вмешательству исполнительной власти с целью подчинить это антикоррупционное учреждение правящей элите (Mietzner, 2021). Это вмешательство элиты, скорее всего, является ударом в спину, потому что ослабление КПК означает предательство демократии. Между тем, проект закона о руководящих принципах Панкасилы был решительно отвергнут исламистами и военными офицерами, которые сочли этот законопроект недостаточным руководством для внедрения идеологии (Fealy, 2020). Напротив, Сводный закон не свидетельствует о поляризации политики. Вместо этого, по сути, это свидетельствует о настойчивости правящих элит в принятии программы поддержки бизнеса в качестве закона, чтобы ускорить восстановление экономики в эпоху пандемии. Что касается трех законопроектов, то элиты, похоже, используют пандемию в своих интересах для принятия элитарной повестки дня без публичных слушаний.
Президент Джоко Видодо, похоже, концентрирует государственную власть в своих руках. Два нормативно-правовых акта, такие как многоуровневые ограничения общественной активности (PPKM) и медицинские протоколы, вероятно, позволят ему в обход демократических процедур дисциплинировать общественность. Такая персонификация власти потенциально усиливает политическое насилие, поскольку исполнительный лидер часто выступает в роли спасителя страны (Даймонд, 2015). Это может повлиять
общественность называет этого лидера популистом. Как лидер популистов, Джоко Видодо хочет обеспечить, чтобы экономическая деятельность продолжалась независимо от пандемии. Он считает, что это действие даст мультипликативный положительный эффект не только в экономической, но и в социальной жизни.Однако, поскольку президент уделяет мало внимания правам человека и политическим правам во время продолжающейся пандемии. Это приводит к тому, что почти все индонезийцы придерживаются одинаковых взглядов. Следовательно, поляризованное состояние общества, по-видимому, тем временем усиливается. Самое главное, контролировать государственные ресурсы для сдерживания коронавируса означает политизировать пандемию, чтобы заручиться общественной поддержкой. Правящие элиты извлекают выгоду из такого отношения.
Элиты остаются потенциальными разрушителями демократии наряду с партиями в неконсолидированных демократических странах. Благодаря нынешней пандемии общественное недоверие к партиям и зависимость от социальной помощи побудили правящие элиты взять полный контроль над властью в большинстве развивающихся демократических стран. К сожалению, они каким-то образом в какой-то степени приводят к разрушению демократии. В то время как нормативные демократические правила, такие как парламент и конституция, все еще действуют в соответствии с конституцией, правящие элиты яростно управляют властью (Левицкий и Зиблатт, 2018). Это привело к противоречивой ситуации, которая действительно ставит демократию в хрупкое положение. Левицкий и Зиблатт фокусируются на том, как либеральная демократия оказалась в осаде из-за антидемократического поведения политиков и слабых политических партий (Levitsky&Ziblatt, 2018). Чтобы справиться с распадом демократии, они предлагают политикам и партиям, приверженным демократическому правлению, стать привратниками против авторитариев (Левицкий и Зиблатт, 2018).
В соответствии с приведенными выше объяснениями, нынешняя ситуация с пандемией, вероятно, приведет к тому, что правящие элиты будут действовать в обход демократических правил. Например, стремление низового уровня было каким-то образом отвергнуто, потому что элиты эгоистично преследовали свои цели. Неудивительно, что число случаев коррупции растет, поскольку большая сумма денег должна быть распределена немедленно. Это соблазняет правящие элиты получить доступ к этим источникам.
Исходя из всех вышеупомянутых условий, кажется очевидным, что демократия приходит в упадок во всем мире. Однако это утверждение может вводить в заблуждение. Взаимосвязь между пандемией и упадком демократии не позволила разработать простой метод определения того, переживает ли та или иная страна крах демократии. В то время как индонезийская демократия приходит в упадок, большинство индонезийцев, живущих в сельской местности, чувствуют себя удовлетворенными нынешней политикой борьбы с пандемией. Это стало моей серьезной проблемой, когда я анализировал влияние пандемии на демократию в Индонезии.
Самое главное, что текущий анализ неудач демократии основывается не на масштабах демократического правления, а на долговечности демократического правления (Foa& Mounk, 2017). В соответствии с Foa и Munck, Ларри Даймонд также критикует оценки глобальной демократии, проводимые глобальными исследовательскими институтами, заявляя, что их индекс может быть неточным при измерении уровня демократии в стране. Показатели политических прав и гражданских свобод могут не отражать корень развала демократии. Показатели говорят нам не о причине, а только о последствиях упадка демократии.
Ценности, извлеченные из краха демократии в эпоху пандемии, таковы: 1) общество по-прежнему расколото, поскольку правительство контролирует ресурсы и продолжает загонять оппозицию в угол, и 2) система сдержек и противовесов не полностью сбалансирована, поскольку исполнительные лидеры концентрируют власть. Эти два условия подводят нас к пониманию политического неравенства в рамках индонезийской демократической системы.
Политическое неравенство в эпоху пандемии
Упадок демократических принципов, безусловно, оказывает пагубное влияние на политическое неравенство. Такого рода неравенство в основном связано с ограниченным доступом общественности на государственном уровне. Впоследствии эта тема также охватывает дискуссию о том, в какой степени пандемия может повлиять на демократию в нынешней пандемической ситуации. Три темы - политические институты, распределение богатства и доступ к процессу выработки политики - являются ключевыми вопросами
авторы обсуждают возможность анализа взаимосвязи между демократией и неравенством. Эти три фактора, возможно, имеют свои сильные и слабые стороны. Особенно в это время концентрация власти может быть равна концентрации богатства и ограниченному распределению власти.
На глобальном уровне пандемические ситуации, по-видимому, вызывают множество серьезных политических потрясений. Например, свержение законного правительства в Мьянме, Афганистане и Гвинее, а также все более широкое применение репрессивных мер государства в Беларуси и Венгрии. Эти два основных последствия показывают, как правящие элиты склонны использовать пандемии в своих политических целях. Это создает несбалансированное соотношение сил между правящими элитами, оппозицией и общественностью. В то время как Индонезия пока сталкивается с ограничением гражданских свобод, пока не переходя к авторитарному государству, если неравенство усилится, это, скорее всего, поставит индонезийскую демократию в неравноправное положение. По мнению Робинсона и Ачемоглу, угроза революции в неравноправном обществе больше, чем в обществе равных. Эта неравноправная ситуация возникает, когда существующий политический институт предпочитает служить элитам, а не гражданам. Неравномерное распределение богатства, которое мотивирует граждан к свержению элит. (Robinson&Acemoglu, 2006), но противостоящий элитам. Диктатура, тем не менее, нестабильна, когда граждане могут угрожать социальным беспорядкам и революции. В ответ, когда издержки репрессий достаточно высоки, а обещания уступок не вызывают доверия, элиты могут быть вынуждены создать демократию. Проводя демократизацию, элиты достоверно передают политическую власть гражданам, обеспечивая социальную стабильность. Демократия укрепляется, когда у элит нет сильных стимулов для ее свержения. Эти процессы зависят от (1. Эти два фактора также связаны с несправедливыми налоговыми поступлениями, а также с людьми, лишенными избирательных прав. Следовательно, потребность в нейтральном политическом институте при распределении власти проистекает из экономического неравенства как движущей силы (Robinson & Acemoglu, 2006, с. 26), но ей противостоят элиты. Диктатура, тем не менее, нестабильна, когда граждане могут угрожать социальным беспорядкам и революции. В ответ, когда издержки репрессий достаточно высоки, а обещания уступок не вызывают доверия, элиты могут быть вынуждены создать демократию. Проводя
демократизацию, элиты достоверно передают политическую власть гражданам, обеспечивая социальную стабильность. Демократия укрепляется, когда у элит нет сильных стимулов для ее свержения. Эти процессы зависят от (1. Хотя демократические политические институты могут работать на граждан больше, чем на элиту, это также напрямую не способствует процветанию общества. Робинсон и Ачемоглу признают, что низкое неравенство влияет на численность населения и имеет слабую мотивацию для революции. Это условие показывает нам, что равноправное общество сначала не демократизируется.
В соответствии с ранее упомянутыми аргументами, нынешняя пандемия подвергает риску индонезийцев с доходом ниже среднего. Они составляют почти 70 процентов рабочей силы в Индонезии. Ограничения общественной деятельности без хорошей компенсации подтолкнули бы людей к забастовке. Это, несомненно, влияет на тех, у кого доходы ниже, потому что им обычно платят ежедневно. Между тем, распределение социальной помощи в связи с пандемией продолжается с прошлого года. Однако дела о взяточничестве, связанные с бывшими министрами социальных дел, свидетельствуют о еще большем разочаровании общественности. В то же время это не привело к революции из-за неопределенной пандемии. Общественная потребность в чистых и прозрачных государственных институтах должна быть главным приоритетом для политиков. Это станет панацеей, которая успокоит общественность из-за ее критического отношения к коррупционным действиям во время пандемии.
Важно отметить, что борьба с коронавирусом не приводит к выравниванию распределения богатства. Хотя денежные переводы были одним из основных приоритетов в борьбе с последствиями пандемии для экономики, их следует тщательно анализировать. Это может быть предварительной практикой “подкупа голосов” для правящих элит в преддверии 2024 года. С другой стороны, это может быть мудрая политика, направленная на спасение экономики, а не политики.
Распределение богатства может либо поддерживать демократию, либо ослаблять ее. Эти статистические анализы дают различные результаты относительно взаимосвязи между неравенством и демократией. В первом количественном исследовании Хоула говорится, что неравенство вредит консолидации и лишь слабо способствует демократии (Хоул, 2009) в этой статье утверждается, что неравенство вредит консолидации
но в конечном счете это не оказывает никакого влияния на демократизацию. Автор показывает, что существующие теории, связывающие неравенство с демократизацией, страдают от серьезных ограничений: (1. Точнее, утверждает он, высокий уровень неравенства повышает вероятность превращения демократии в авторитарный режим. Это отступление происходит потому, что демократия обходится элитам дорого из-за требований перераспределения (Хоул, 2009) в этой статье утверждается, что неравенство вредит консолидации, но не оказывает чистого влияния на демократизацию. Автор показывает, что существующие теории, связывающие неравенство с демократизацией, страдают от серьезных ограничений: (1. Стоимость включает в себя стоимость перераспределения и стоимость подавления, которые элита использовала для управления общественным спросом. Нынешняя индонезийская политическая система вряд ли будет авторитарным режимом из-за увеличивающегося разрыва в благосостоянии. Однако следует уделять большое внимание элитам, обладающим авторитетной властью. Ранее третий президентский срок вызвал дебаты о том, должен ли президент Джоко Видодо продолжать заниматься борьбой с пандемиями после 2024 года. Этот дискурс отражает повестку дня элиты и людей с доходами выше среднего, а не всего населения Индонезии. Здесь мы можем видеть, что неравенство доходов побудило элиту сделать что-то в интересах пандемии.
Напротив, существует положительная взаимосвязь между неравенством доходов и демократией (Ansell & Samuels, 2010). Этот аргумент противоречит предыдущим теоретическим аргументам, подчеркивающим, что неравенство приводит к упадку демократии во время пандемии. В литературе было установлено, что неравенство доходов положительно влияет на переход от автократии к частичной демократии (Ansell & Samuels, 2010). Растущий уровень доходов является признаком формирующегося класса состоятельных людей и горожан среднего класса/владельцев капитала, которые хотят защиты от государства. Что касается этих различных статистических результатов, то оба типа исследований имеют хорошую методологическую основу для проведения множественного регрессионного анализа. Однако нам следует внимательно ознакомиться с контекстом и теорией. Исследование Хоула использует теорию демократической консолидации, в то время как Анселл и Сэмюэлс используют теорию zмодернизации. Кроме того, исследование Хоула проводится в устоявшейся демократической ситуации, и Ансель
/ Исследовательский контекст Сэмюэлса в переходный период демократии.
В соответствии с ранее упомянутыми теоретическими аргументами индонезийский средний класс, по-видимому, устойчив во время этой пандемии. Общественные ограничения не оказывают на них существенного влияния, поскольку они привыкают работать удаленно. Что касается неравенства, то индонезийский средний класс, по-видимому, является скорее надежным игроком, чем открытой оппозицией. Это может свидетельствовать о политической зависимости от правительства из-за социальных гарантий. Это также может свидетельствовать об осторожном отношении, поскольку кибератаки иногда нацелены на критиков. Индонезийский средний класс, по-видимому, становится более поляризованным, чем люди с низкими доходами, из-за сохранения определенных политических предпочтений. Это показывает, что индонезийский средний класс, как правило, имеет связи с элитой. Этот фаворитизм делает политику в отношении пандемии в некотором роде неравноправной.
Политическое равенство обеспечивает справедливый спрос на государственную политику, независимо от того, есть ли несколько влиятельных людей с более высоким доступом к разработке политики. Такая ситуация часто возникает в некоторых демократических режимах. Индонезийский опыт показывает, что две или три влиятельные элиты должны быть сильными в управлении мерами по борьбе с covid. Генерал (в отставке) Лухут Бинсар Панджайтан, возможно, является одним из сильных людей благодаря своей политике железного кулака во время этой пандемии. Его политика в области борьбы с пандемией каким-то образом расстроила общественность. Для тех, кто относится к верхушке среднего класса, это позволит сэкономить большему количеству людей. С другой стороны, те люди, которые относятся к низшему среднему классу, почувствовали разочарование из-за несправедливых компенсаций. Важно отметить, что борьба с пандемией в Индонезии нестабильна. Здесь правящая элита монополизирует информацию о пандемии и ее превентивные действия. Хотя основной целью политики в области борьбы с пандемией является снижение числа жертв, борьба с пандемией в Индонезии, скорее всего, будет направлена на экономику, а не на человеческие жизни. Эти более ориентированные на экономику взгляды в конечном счете выводят экономистов и бизнесменов на передний план, а не медицинских экспертов. Что касается приведенных выше аргументов, Ачемоглу и Робинсон предупредили нас, что лоббист имеет более громкий голос при принятии влиятельных экономических решений, чем обычные люди (Robinson & Acemoglu, 2006).
но против этого выступают элиты. Диктатура, тем не менее, нестабильна, когда граждане могут угрожать социальным беспорядкам и революции. В ответ, когда издержки репрессий достаточно высоки, а обещания уступок не вызывают доверия, элиты могут быть вынуждены создать демократию. Проводя демократизацию, элиты достоверно передают политическую власть гражданам, обеспечивая социальную стабильность. Демократия укрепляется, когда у элит нет сильных стимулов для ее свержения. Эти процессы зависят от (1. Этих лоббистов часто используют “олигархи” – люди за кулисами демократии, которые ищут возможность увеличить свое текущее богатство. Согласно Уинтерсу и Пейджу, олигархи - это богатые люди (Winters & Page, 2009). Что еще более важно, их намерение выйти на политическую арену состоит в том, чтобы доминировать в стратегической государственной политике, такой как инвестиции, рынок труда и индустриализация. Есть три причины, по которым олигархи выходят на политическую арену: лоббирование, пожертвования на предвыборные кампании и формирование общественного мнения (Winters & Page, 2009). Эти три метода показывают нам, что демократия уже сейчас демократия не может бороться с неравенством, а поддается ему.
В соответствии с приведенными выше аргументами, нынешняя пандемия заставляет правящие элиты завоевывать сердца и умы, а не оппозицию. Самое главное, что этапы выборов 2024 года будут проходить одновременно с этим неопределенным периодом, начинающимся в начале 2022 года. Это означает, что это привлечет множество лоббистов, выходящих на эту арену для лоббирования элит. Ранее пандемия коррупции в сфере оказания помощи показала, что олигархические сети связаны со сторонними субъектами, такими как бизнесмены. Такая модель, вероятно, привлечет других аутсайдеров к участию в процессе выработки политики. Следовательно, это условие также приводит к неравной политической гонке между действующими лицами и претендентами. Главным образом, когда дело доходит до политической кампании, кажется, что клиентелизм идет дальше, потому что большинству индонезийцев нужны деньги, чтобы позволить себе жить во время пандемии. Это условие приводит к тому, что правящие элиты могут проводить некую жесткую политику, чтобы повысить свою популярность.
Углубление клиентелизма во время пандемии коронавируса
Одной из главных причин политического неравенства является клиентелизм. Этот термин, по-видимому, стал недавним явлением в бедных демократических странах. Нынешние условия, по-видимому, являются питательной средой для клиентелизма в Индонезии из-за неудовлетворительного распределения социальной помощи. В то же время должны проводиться параллельные выборы, хотя число жертв covid и увеличится. Эти два фактора в конечном счете глубоко вовлекают избирателей в клиентелизм. В целом, клиентелизм показывает взаимное сотрудничество между одной элитой и несколькими индивидуумами. Такая модель взаимоотношений с клиентами может оказать пагубное влияние на саму демократию. Например, злоупотребление государственным положением в личных целях и фаворитизм на государственной службе. Концентрация богатства и власти позволяет правящим элитам бороться с клиентелизмом во время пандемии. Это приводит к высокой общественной поддержке режима из-за снижения качества демократии в Индонезии.
Клиентелизм связан с плохими экономическими условиями, но он менее вероятен в странах с устойчивой экономикой. Пандемия полностью затрагивает большинство стран мира. В то время как солидные демократические страны успешно сдерживают пандемию коронавируса, слабые демократические страны, похоже, сталкиваются с потрясениями из-за неустойчивых отношений между государством и обществом. Этот аргумент отражает сравнительный случай между случаем Индонезии и случаем Великобритании/США. Индия и Индонезия в чем-то очень похожи (Jati, 2022). Обе страны являются крупнейшими демократическими государствами и одной из самых густонаселенных стран в мире. Что еще более важно, это страны, в которых подавляющее большинство населения проживает в бедности. Это условие приводит к тому, что доступ к государственным услугам становится важным фактором в этих двух странах. Однако различный политический институционализм в Индии и Индонезии дает разные объяснения клиентелизму. Береншот утверждает, что в Индии в обществе широко представлены политики и политические партии, в то время как в Индонезии роль местных лидеров заключается в обеспечении доступа к государственным ресурсам (Береншот, 2019). Это иное условие дает партиям/политикам Индии и местным лидерам Индонезии роль посредников в хорошем общественном распространении.
Что еще более важно, история клиентелизма в этих двух странах является результатом асимметричных условий. Это может быть информационный пробел или укоренившаяся в обществе иерархия.
В результате клиентелизм остается заметным как в Индии, так и в Индонезии. И наоборот, США и Великобритания менее склонны к клиентелизму. Индустриализация делает американское и британское общества более богатыми, чем Индия и Индонезия. В британском случае “экономический рост также усилил давление в пользу открытого избирательного права” (Stokes et al., 2013). Это условие впоследствии способствовало увеличению числа избирателей из-за роста численности среднего класса. Другим фактором является рост числа газет (Stokes et al., 2013). Это дает информацию и критическое мнение людей по определенным политическим вопросам, таким как бедность. Таким образом, люди становятся хорошо информированным обществом, а не полагаются на одного человека или организацию, как это делают Индия и Индонезия. Американский случай, по-видимому, отличается от британского. Несмотря на стремительную индустриализацию США и рост благосостояния населения, упадок клиентелизма сам по себе не является фактором, обусловленным экономикой. Точнее, речь идет как раз о позиции американцев отказываться от взяток и рождении законодательства, направленного против клиентоориентированности (Stokes et al., 2013).
Что касается вышеупомянутых аргументов, то, похоже, лидеры-популисты снижают качество демократии. В Индии есть Нарендра Моди с его антимусульманскими настроениями, в то время как в Индонезии есть Джоко Видодо с его видением экономики и инфраструктуры, но с небольшим вниманием к политическим правам. В частности, что касается опыта Индонезии, то все более широкое использование популистских действий может привести к двум факторам. Во-первых, лидеры-популисты могут легко создать сеть клиентов благодаря своей харизме и известности. Во-вторых, ориентация на клиента обеспечивает плавный процесс борьбы с пандемией СПИДа.
В соответствии с двумя основными аргументами, опыт пандемии в Индонезии показывает, что и то, и другое может быть осуществимо. Различия в качестве социальных систем и систем здравоохранения между сельскими и городскими районами / островами Ява и не-Ява привели к тому, что Индонезия не пережила первую волну вспышки с начала распространения коронавируса. Это условие, безусловно, делает общественные отношения зависимыми от элит. Кроме того, бедственное положение побуждает людей в значительной степени полагаться на помощь правительства. Эти
два условия могут создать долгосрочные клиентурные отношения между правящими элитами и обществом. Здесь критики могут поспорить, что избавятся от этой системы клиентелизма, вызванной пандемией
Антиклиентская приверженность элиты и общества является важным фактором в обуздании клиентелизма. Студенческая активность по-прежнему является идеальным движением для борьбы с клиентелизмом в Индонезии. Как я упоминал выше, американский пример показывает, что инициатива общества и антиклиентские взгляды элиты важны. Стоукс утверждает, что нежелание избирателей принимать взятки было основной причиной снижения клиентелизма (Stokes et al., 2013). Что еще более важно, общество может ограничивать государственных чиновников в привлечении государственных средств в своих интересах (Мунгиу-Пиппиди, 2015). Позиция этого общества отражает их мнение о неправильном управлении службой государственной политики. Они должны дать взятку элитам, чтобы получить доступ к государственным услугам. И это делает элиту покровителем (Мунгиу-Пиппиди, 2015). Люди ожидают справедливого отношения. Таким образом, граждане становятся откровенными избирателями, поскольку их больше интересуют государственные услуги (Мунгиу-Пиппиди, 2015, с. 40). Другими словами, антиклиентство среди людей – это просто вопрос этики - насколько справедливо правительство относится к людям. Приверженность элиты воспринимает подкуп голосов как незаконную практику в предвыборной борьбе (Stokes et al., 2013). Следовательно, некоторые кандидаты могут занимать государственные должности дольше, чем другие кандидаты. Более того, это неуважительная манера в условиях демократии.
Похоже, экономическая и политическая воля - это главное в обуздании клиентелизма. Однако самое важное, на мой взгляд, - это разные культуры. В развитых странах люди культурно независимы и политически не вовлечены в политические дела. Они с большей вероятностью будут заниматься бизнесом и получать прибыль. Поэтому они отказываются давать взятки. В конце концов, то, что они получили бы, не равно их услугам. Частный сектор подавляет государственную службу.
Между тем, в развивающихся странах у людей есть взаимные социальные ограничения. Это создает зависимые отношения. Другой проблемой является повсеместное представительство общественности в обществе. Это также создает смелые отношения с элитами.
Короче говоря, другие экономические показатели и политическая воля являются основными факторами, объясняющими сохранение клиентелизма в эпоху пандемии. Это показывает, что правящие элиты используют текущую ситуацию в своих интересах, чтобы повысить свою выборность в 2024 году. В частности, то, как элиты обращаются к общественности с несколькими социальными пособиями, свидетельствует о том, насколько глубоко укоренился клиентелизм перед избирательной кампанией.
Вывод
Это исследование объединяет теоретические основы критической демократии и индонезийский опыт борьбы с covid, чтобы проанализировать, какой будет индонезийская демократия. Нынешняя пандемия, безусловно, усугубляет упадок демократии в Индонезии. Эти аспекты, такие как развал демократии, политическое неравенство и углубление клиентелизма, свидетельствуют об институциональном упадке в эпоху пандемии. Следует помнить одну вещь: за институциональным упадком стоит усиление исполнительной власти и ее правящих элит. Это оказывает влияние на увеличение политического разрыва между государством и обществом.
Другим последствием является зависимость от государственной помощи в связи с пандемией. Это снижает вероятность того, что общественность будет критически относиться к политике нынешнего правительства. В результате концентрация власти в руках исполнительной власти повлияет на политическую систему во время нынешней пандемической ситуации. Самое главное, качество индонезийской демократии, похоже, снижается.
Используемая литература
Ansell, B., & Samuels, D. (2010). Inequality and Democratization: A Contractarian Approach. Comparative Political Studies, 43(12), 1543–1574. https://doi. org/10.1177/0010414010376915.
Berenschot, W. (2019). Informal democratization: Brokers, access to public services and democratic accountability in Indonesia and India. Democratization, 26(2), 208–224. https://doi.org/10.1080/13510347.2018.15 12590.
Engler, S., Brunner, P., Loviat, R., Abou-Chadi, T., Leemann, L., Glaser, A., & K;bler, D. (2021). Democracy in times of the pandemic: Explaining the variation of COVID-19 policies across European democracies. West European Politics, 44(5–6), 1077–1102. https://doi.org/10.108 0/01402382.2021.1900669.
Fealy, G. (2020). Jokowi in the Covid-19 Era: Repressive Pluralism, Dynasticism and the Overbearing State. Bulletin of Indonesian Economic Studies, 56(3), 301–323. https:// doi.org/10.1080/00074918.2020.1846482.
Houle, C. (2009). Inequality and Democracy: Why Inequality Harms Consolidation but Does Not Affect Democratization. World Politics, 61(4), 589–622. Cambridge Core. https:// doi.org/10.1017/S0043887109990074.
Jati, W. (2021). The Situation of Declining Indonesian Democracy (THC Insights No.27/09 June 2021). The Habibie Center.
Jati, W. R. (2022). Comparative Analysis of Clientelistic Democracy in India and Indonesia: Outcomes and Challenges. Politik Indonesia: Indonesian Political Science Review; Vol 7, No 1 (2022): Politics and Development. https://doi. org/10.15294/ipsr.v7i1.38487
Mietzner, M. (2020). Populist Anti-Scientism, ReligiousPolarisation,andzInstitutionalized Corruption: How Indonesia’s Democratic Decline Shaped Its COVID-19 Response. Journal of Current Southeast Asian Affairs, 39(2), 227–249.https://doi. org/10.1177/1868103420935561.
Mietzner, M. (2021). Sources of resistance to democratic decline: Indonesian civil society and its trials. Democratization, 28(1), 161–178. https://doi.org/10.1080/13 510347.2020.1796649