Шёл по улице... Вдруг знакомый
хвать под руку:
— А ну, айда!
Я едва поспевал, влекомый
им нетрезвым, невесть куда!
В старый двор вошли — всюду камень,
арка сталинская сера...
Мы смотрелись двумя дураками,
воцарясь в тишине двора.
Из стакана, склонив колено,
он дворовый асфальт поливал.
(Я смотрел, совсем как полено,
на "языческий" ритуал!)
Он шептал...
Заклинание, что ли?
Слов расслышать не смог никак.
Только чувствовал лишь: всё более
подступал и сгущался мрак...
Вот поднялся — на шее крестик —
и воскликнул легко и вдруг:
—В прошлый вторник на этом месте
был зарезан мой лучший друг!
Стало зябко... Недобрым эхом —
фразы серого дома вдоль,
и асфальт, сквозь свои прорехи,
жадно впитывал алкоголь...
После мне:
— Брат, давай отметим!
— водки вбулькал в пустой стакан...
Сколько б раз я его ни встретил —
вечно шумен он, вечно пьян!..
Он себе поспешил налить бы,
но рукою махнул без сил...
Мы молчали. И мне спросить бы:
— Как всё вышло?
Но не спросил...
Нет резона считать сезоны —
сколько вод утекло с тех пор...
Но ходил я не раз, поражённый,
после в тот беспощадный двор.