Слова плетутся песней после точек,
ее не спеть, февраль шарфом повяжет
больное горло. И поодиночке
смеются звезды над высокой башней,
где облака нарезаны на клочья,
глазурью запечатаны из сажи.
Мы ближе к тем, другим, беспозвоночным,
которым свет становится неважен.
Так осторожно приникаешь к краю
разбитого каёмочного блюдца,
что ночь китом легко подставит спину,
на нем бы плыть - от слов, побед, ангины,
от нитей, что однажды разорвутся,
ты знаешь, даже звёзды выгорают.