Пять лет отсутствия сказались.
Царевны Софьи власти нет.
Царь Пётр: «Во что же мы ввязались?!
Албазина погашен свет...»
Увлёк рассказом о Сибири,
Рассказчик Головин толков.
О мощи рек великих, шири,
Да о могуществе врагов.
Очаровал Петра рассказом,
Послу царь шапку* подарил.
Боярский сан скрепил Указом,
За службу отблагодарил.
Сам занят Марсом да Нептуном,
Потехи разные любил.
Хоть близок Пётр к серьёзным думам,
Об управлении забыл.
Оно понятно: царь-то молод,
Формировался твёрдый взгляд.
Лефорт при нём — ударный молот,
Головину любимец рад.
Сбрил бороду под стать Лефорту,
Пётр оценил: «Достойный жест!
Непросто сколотить когорту,
Когда вокруг бояре — жесть!»
Царёву волю — батогами,
Да окрик громкий был в чести.
Единомышленник с мозгами
Способен тяжкий груз нести.
Таким соратником явился,
Был рассудителен, умён.
Гнев царский остудить стремился,
В интригах Фёдор сверх смышлён.
Баланс был точным между ними,
Горяч да гневен юный царь.
Другой с советами своими
Премудр, как старый пономарь.
Умел Петра он успокоить,
Не зря ведь начинал послом.
Мог силу царскую утроить,
Знал Головин как спеть псалом.
Как будто в Нерчинске был снова,
Пришлось немало попотеть.
Но после Нарвы — мир основой,
Соседям стоит гимны спеть.
Да, Головин был дипломатом,
Предупреждал нежданный ход.
В политике весомый атом,
К любому находил подход.
Примечание:
*Посол Головин получил от Петра Первого
боярскую шапку за миссию в Нерчинске.