Он стоял и смотрел, как чернеют поля,
Как белеют виски у погибших ребят,
И тогда не от злости пошёл в полный рост,
И закрыл своим телом Антоновский мост.
Впереди ещё будут последствия ГЭС.
Сотни тысяч великих и малых чудес.
Сорок дней и ночей пролетели как час
До конца выполняя приказ.
Заглушил «Патриот» и забросил ключи.
Тишина наступила, лишь в венах стучит
Кровь людская парней, не понять, не унять.
Ведь никто не хотел умирать.
Виноватил себя, что не смог сохранить
Тех ребят уходящих дорогой, как нить.
Он их слышал живыми ещё до конца.
Но, не смог уберечь от свинца.
В небе тучей явилась донецкая мать.
Барабанили капли дождя не унять
И закат догорал, как свеча, среди луж.
За Россию! За Родину! – крикнул ингуш,
И упал, как надрубленный клён на окоп.
Юрий видел, как веки закрыл ему Бог.
Приходили родные – а как им сказать,
Что никто не хотел умирать.
Тот закат был сродни и ребятам, и мне
Говорил он, скорее себе, на войне.
Он увидел, как небо их стало ласкать
И такая спустилась тоска…
Он поднял те ключи, запустил «Патриот».
Трепещите враги! Нам известен итог.
Помолчал и поехал. Чего ворошить.
Очень трудно, а надо жить.