Шла девушка с корзинкой пирожков, вокруг был тёмный лес,
Деревья закрывали кронами луны холодный свет.
Под красной мантией качался на цепи обрез,
На поясе слегка позванивал серебряный кастет.
Из пирожков торчали еле видно фитили,
И арбалет с колчаном трясся в паре за спиной.
Горели вдоль дороги в серой дымке фонари.
И где-то вдалеке был еле слышен волчий вой.
Листва шуршала на дороге под подошвою сапог.
Рука уверенно сжимала рукоять резную топора.
В округе на пять лиг здесь вряд ли бы кто смог
На помощь поспешить до наступления утра.
В лес этот не ходили по ночам, боялся местный люд.
И даже светлым днём лишь очень смелый сумасброд
Захаживал вглубь чащи. "Тебя волки загрызут", –
Испуганно сказал лесник, засов рукой сдвигая у ворот.
"Не в этот раз, – с улыбкой до ушей
Ответила она и помахала на прощание рукой, –
Быть может, принесу тебе на суп костей".
"Костей не надо, главное – вернись живой".
И вот лесной приют из виду скрылся позади,
Деревья кронами нависли снова над землёй.
И средь деревьев, где-то близко, впереди
Ещё отчетливей вдруг прозвучал всё тот же вой.
И на дороге появился силуэт на двух ногах.
Глаза блестели, предвкушая мясо на обед.
Но девушка всё шла, как будто бы не зная страх,
В корзинку руку запустив. "Ну что сказать? Привет.
Давно не виделись, мой старенький дружок.
Боюсь, на этот раз и твой черёд настал", –
Достала девушка рукой с корзинки пирожок
И, чиркнув спичкой, подожгла запал.
Над лесом пронеслись раскаты, словно гром,
И в небо взмыли птицы, оставляя свои сны в ветвях.
И снова стало тихо, как и было, но потом,
Когда луна уже исчезла в тёмно-серых облаках.
На утро в лес, превозмогая страх, большой толпой
Вошёл народ, чтоб отыскать средь чащи женский труп.
Но вместо этого сидящей на пеньке и рядышком с горой
Из волчьих тел они нашли её. Улыбку не спуская с губ,
Она курила трубку, а в руках её топор блестел.
У ног её убитый волколак лежал без головы.
"Так, к слову, – девушка сказала, – между дел,
Должны мне за работу двести золотых монет деревней вы".
Награду получив, она ушла, взяв голову с собой.
Вся в красном, чтоб не видно было на одежде кровь
Тех монстров, что уверенной своей рукой
Она лишала жизни повсеместно вновь и вновь.
Прошли с тех пор века, и люди позабыли страх,
Все волколаки были лишены своих голов,
А вместе с этим исказилась правда на устах
О Красной Шапочке, грозе лесных волков.