Я не засох, как в парке, старый дуб.
Ещё есть силы – тело нести, руки…
И голова – ушами, слышит звуки…
Слова, в стихах, ещё слетают с губ…
А дуб засох…. Он умер – дуб-старик.
Сдирает кору, с дуба, даже ветер.
Совсем недавно, он шептал: «Ещё не вечер!..»
Эх, время, времечко, ты скорое, как миг!
Как кости, ствол белеет, без коры.
Пропала аура, что звалась кроной дуба.
Эх, смерть ты, смертушка, костлявая голуба,
Меня хоть пощади ты, до поры!
Я взглядом обнял дуба гладкий ствол,
Ветвей коснулся… ворона, на ветке:
-А ты, что скажешь, житель древний, ветхий,
Дошёл до рая дуб, иль не дошёл?
Что не в аду, так это сам я вижу.
Для дуба – ад – пила, потом, огонь…
А ворон – мне: "Дуб холоден, ты тронь!.."
- Зато стоит, не превратился в жижу!
Я почему-то вспомнил степь, полынь
И, как слюна, во рту, горчит при этом…
Представил степь, где нет меня – поэта…
Всё как всегда, и даже неба синь…
И захотелось крикнуть – рано мне!
Ты слышишь, смерть?! Мне рано, рано, рано…
Домой, из парка, шёл я при луне,
А сердце ныло, словно в сердце - рана…