1. Никаких переговоров
В тот август отражения стали столь яркими,
что вспыхивали по краям
и возникали как на земле, так и на море.
Два лица на экране
скользили в толпе,
одно – отца, строгого, но справедливого,
другое было в тени.
Голоса звучали за сценой,
восхваляющие пламя
скрытых причин, лазер,
ветер частиц: другие,
столь же тихие, объясняли пустыню,
как ожидание здесь сломит людей.
2. Стычка в Эль-Нейде
Война на уничтожение
против страны, которую мы не видели никогда.
Разведывательные полёты длятся вечность.
Пилот возвращается, говорит на камеру:
“Я видел, что ко мне подступает огонь.
Но я был вне досягаемости.”
Доклады тайных свидетелей
о полиомиелите, холере,
болезнях из прошлых веков.
Колодцы меняли хозяев,
потом миражи,
потом дым.
Линия отступленья в огне.
Два ли ума или один,
дрожа, ждал этого,
выбирал, ворожил,
извлекал из тайных бумаг
из слепящего жара Эль-Нейда?
3. Воздушный мост
Мы бомбили
пока враг не обрел бессмертие,
мы бомбили, пока он не стал пылью,
мы бомбили ещё пару недель:
наши спутники выявляли его траншеи,
фосфоресцирующие во тьме:
был ли там выживший разум,
или просто устройство,
отвечавшее на огонь?
4. Абсолютный правитель
Если бы мы могли
избавить мир от одного лица,
если бы мы могли
вырезать это лицо из газеты,
оставив дыру,
опалённую по краям,
если бы мы могли
с экрана его стереть,
вызвав гало помех
если бы мы могли развернуть
эти глаза прочь от нас,
его секретные службы остались бы в Басре,
а патрульные корабли не покинули север.
6. Живой щит
Зачем он собрал женщин с детьми
в бомбоубежище,
где мы могли их убить?
Зачем он собрал новобранцев,
чтобы противостоять нам на смертную боль,
без воды и боеприпасов?
Кто он был?
Тень, перешедшая грань
между детством и смертью?
Голос, вещающий триумфально,
кодом, не поддающимся расшифровке,
обещающий райские кущи
тем, кто нам сможет противостоять
до летней геенны
и прихода великих ветров.
6. Воля к сопротивлению должна ослабеть
Мой прадед
причесывается перед затуманенным зеркалом.
Скорость падения тех городов
напоминает ему что-то,
но он не помнит – что.
Он поправляет галстук.
Он хочет того же, что и все мы.
Безоговорочной капитуляции. Она достижима.
7. Наступление в сезон ветров
После парашютистов в лиственном камуфляже,
и подозрительного кривляния перед зеркалом,
и глядения в воду зимой со стеклянной скалы,
и решения быть счастливым,
где бы я ни был,
я встречаю выживших:
в метро, в музеях,
один из них подойдёт ко мне без экивоков
будто бы за огоньком или за сигаретой, или за новостью
и сдуется, как воздушный пузырь.
Мне хотелось бы знать, чего
вы ожидаете от меня,
лица, что меня переживут.
8. Молитва о новостях
Посреди трапезы
мы проверяли звонки:
в отсутствие голоса
мы не были голодны:
Во время акта любви
мы наблюдали:
иногда просто трафик:
или спорт, или погода,
или погода в Багдаде
–иногда сны экспертов.
На что мы уставились так?
Почему думали, что это война?
(с английского)
THE SWIFTNESS WITH WHICH THOSE CITIES FELL
by D. Nurkse
1. No Talks
That August, reflections grew very bright
and flickered at the edges
and appeared on land as well as water.
Two faces from the screen
glided through the crowd,
one a father, strict but fair,
the other in shadow.
There were voices offstage
to praise the fire
hidden in reason, the laser,
the wind in the nucleus: other voices,
equally calm, explained the desert,
how waiting here will break a man.
2. A Skirmish at El-Nejd
War to extinction
against a country we've never seen.
The recon flights last forever.
A pilot returns, telling the camera:
"I saw a fire creep up to me.
But I was out of reach."
Reports from hidden witnesses
of polio, cholera,
diseases from other centuries.
The wells changing hands,
then the mirages,
then the smoke.
The line of retreat on fire.
Was it two minds or one
that waited for this
quivering, chose it, conjured it
out of vague documents
and the dazzling heat of El-Nejd?
3. The Air Bridge
We bombed
until the enemy was immortal,
we bombed until he was dust,
we bombed a few more weeks:
our satellites disclosed his trenches
glowing with phosphorus:
was there a mind there
still living, or just a device
trip-wired to return our fire?
4. The Absolute Ruler
If we could rid the world
of that one face
if we could cut it
from the paper
leaving a hole
singed at the edges
if we could block it
from the screen
with a crown of static
if we could turn those eyes
away from us
his secret police could remain in Basra
and his gunships patrol the North.
5. The Human Shield
Why did he put mothers and children
in the air-raid shelter
where we could kill them?
Why did he leave conscript soldiers
to face us, on pain of death,
without armor or water?
Who was he?
A shadow that had crossed a line
between childhood and death?
A voice speaking triumphantly
in an undecipherable code,
promising God's paradise
to those who could hold out against us
until the furnace of summer
and the coming of the great winds.
6. The Will to Resist Must Fade
My great-grandfather
combs in the dim mirror.
The swiftness with which those cities fell
reminds him of something
–he can't remember what it is.
He straightens his cravat.
What he wants we all want.
Unconditional surrender. It is at hand.
7. The Windy Season Offensive
After the parachutists disguised as leaves
and the alleged mugging behind the mirror
and looking down in winter from a glass cliff
and deciding to be happy,
everywhere I go
I meet the survivors:
in subways, in museums,
one of them will come at me without swerving
as if to ask for a light, or a cigarette, or news,
and then turn, like a sack of air emptying.
I want to know what
you expect from me,
faces that survive me.
8. A Prayer for News
In the middle of a meal
we checked the dial:
without the voice
we had no hunger:
in the act of love
we watched:
sometimes just traffic,
or sports, or weather,
or weather in Baghdad
–sometimes the dreams of experts.
What were we staring at?
Why did we think it was the war?