Над люком сливного колодца один
гляжу, как итоги смывают причины…
Урча, поглощает их тайн властелин,
чугунный хранитель зловонной пучины.
Здесь мерзость мирская рекою течёт,
лишь не истекают хранения сроки,
здесь не закрывают на переучёт,
чтоб взвесить и счесть все людские пороки.
Смешав воедино и кровь, и вино,
смакует коктейль имярек в исступленье,
хоть, шельма, и ведает – что суждено,
надеется, даст ему шанс Провиденье…
Но смотрит Господь, как в афишу коза,
на битвы миров, задремав по-привычке.
Прозрачны и счастья, и горя слеза,
всё бренно – согласно Небес методичке.
Планиду клянём на распутьях дорог,
смиренно ютимся над злачной стремниной
и грезим, а он – бытия эпилог –
темнеет чугунно-литой горловиной.