Автобиография Любови Андреевны Добренко, младшей дочери Андрея Никитича Добренко. Записана весной 1993 года.
Автобиографическая справка об отце.
(Для книги, как фотография с генеалогическим древом).
Автобиографическая справка об отце.
Добренко Андрее Никитиче.
Отец моего отца (т.е. Никита), был крепостным в селе Зеньково, Зеньковского уезда, Полтавской губернии. Он был "казачком на побегушках", кормили его из корыта, вместе с животными. После отмены крепостного права Александром вторым царя боготворили, но землю не давали. Когда из Полтавской губернии Екатерина вторая переселяла людей на Кавказ, то сулила на мужской пол землю и присвоение звания казаков. Земельные наделы впоследствии стали давать семьям, где много сыновей. Ехал на поселение и ремесленный люд, но он землёй не наделялся и вот эти приписные казаки враждовали с иногородними. Казаки с наделами земли должны были нести царскую службу, иметь коня и сбрую. Дед, отец отца Андрея Никитича (т.е. Лаврентий) после приписки получил на трёх сыновей, Андрея, Василия и Никиту наделы земли. Никита, как грамотный казак, был писарем в станичном управлении. Причём казаки обрабатывали землю с оружием в руках и обоюдно крали женщин друг у друга, так как были набеги. Отец отца (т.е. Никита) женился на осетинке которую украл при набеге. Отец Андрей Никитич шил из материи костюмы, играл на пианино, скрипке, бандуре и мандолине.
Никита Добренко прослужил писарем с 1872 по 1902 год. т.е.30 лет. На Кубань семья Добренко приехала из села Борки, Зеньковского уезда, Полтавской губернии в 1856 году.
Отец мой - уроженец станицы Спокойной, Кубанской области. Сын станичного писаря отца шестерых детей, три сына и три дочери.
Когда младшему сыну (моему отцу) пришла пора жениться, в соседней станице Передовой ему приглянулась голосистая певунья Мария. По обычаю парубки (молодые парни) выбирали невест, разъезжая по соседним станицам, ходя там на посиделки. Мария, будучи сиротой, уже в возрасте невесты жила "в людях", в няньках. Когда мой отец заявил своему отцу, на ком он хочет жениться, тот пришёл в ярость. Тогда мой отец лёг на кровать лицом к стене и пять дней не вставал, не пил, не ел. И только на шестой день, стегнув его ремнём, отец изрёк: "Женись!" Привёз мой отец бесприданницу (вся станица собирала ей приданное) в семью отца, где уже было три невестки, дочери зажиточных родителей. В результате вся черновая работа легла на мою мать.
Пришла пора отцу идти на царскую службу. В то время отбор производила Комиссия по набору в Гвардию Его Величества. Всем юношам-одногодкам устраивался конкурс, отбирали по физическим и внешним данным. Самым красивым было задание на ловкость - в скачках, на конях с рубкой лозы на ходу, джигитовка. Отец немного не добрал по росту, но так как во всех остальных заданиях он показал себя великолепно, то его взяли на царскую службу. Уехал он служить, оставив мать с моей старшей сестрой Христиной. Христину так не любил дед (свёкор матери), что её часто прятали в тёмных чуланах. В результате чего у неё развилась близорукость. Вскоре после отъезда отца народилась моя средняя сестра, Елена. Рожала мать осенью, в степи, из-за чего она заболела бронхиальная астмой. Работать матери стало не под силу и она написала отцу, чтобы тот забрал её. Приехал отец и увёз семью к месту службы, в Петербург, где я и родилась в 1909 году. Да! Был закон, по которому 10% детей от казаков брали на воспитание в институт благородных девиц. Была развёрстка (плановое распределение чего-либо) и мою старшую сестру Христину отправляют учиться в такой институт, в Екатеринодар (Краснодар). Отец всячески пытался вылечить мать, лечил и гипнозом, и лекарствами, которые выписывал из Германии. Был такой эпизод: я и моя сестра с матерью гуляли в летнем саду. К нам подошла со свитой фрейлина царицы и приколола матери на грудь искусственную ромашку. Тут же подошла другая фрейлина с украшенной лентами кружкой, а на кружке и на лентах было написано в фонд чего собираются пожертвования. А у матери единственным капиталом была золотая пятирублёвая монета, которую она всегда носила с собой, на всякий случай. Эту монету она отдала на пожертвование. Отец уже отслужил службу, но из-за матери остался в Петербурге, заведовал швейной мастерской, шил для казаков папахи и другое обмундирование. В Петрограде ( Санкт-Петербург) мы жили на улице Шпалерной, дом 24, квартира 33. В одно время эта улица называлась улица Войнова. У нас была двухкомнатная квартира на третьем этаже. Из кухни было отверстие в стене в отцовскую мастерскую. Он часто подзывал мать или нас, просил поесть, или спрашивал, как самочувствие мамы. А когда у мамы случался приступ, он присылал казаков покормить нас. У царя отец прослужил 25 лет.
Через дорогу от нашего дома размещались конюшни и мы часто бегали смотреть лошадей. Наступил 1917 год. Пишу, что помню из рассказов матери. К огромным закрытым чугунным воротам нашего дома, (здесь же располагался и личный Конвой Его Императорского Величества) подъехал броневик, полный вооружённых красноармейцев с пулемётами. Конвою предъявили ультиматум: или присоединяйтесь к революции или будем брать боем. Дали 24 часа. Что происходило у ворот! Старшие чины заставляли забаррикадировать ворота дровами и всякой всячиной. Они были против присоединения. Младшие чины и казаки вступили в переговоры о присоединении. Вспыхнула потасовка, жёны бросились разнимать дерущихся и моя мать в том числе. Когда произошла перестрелка, мать пробежала в квартиру и запрятала нас под рояль. Окна были зашторены и завешены одеялами. Нам мать наказала строго-настрого не высовываться и не заглядывать в окна, так как на улице происходила стрельба. Сама мама затем ушла. Но мы, дети, конечно же краешек одеяла отгибали и смотрели. И что мы там видели! Перед толпой вооружённые люди вели человека, которого били. А когда он падал, стреляли в него и толпа поворачивала обратно, а труп оставался на дороге. Это вылавливали городовых и так с ними расправлялись.
Да, а что же творилось у ворот!? После этой междоусобной перестрелки были раненые и убитые. Когда старшие чины убедились, что казаки намереваются присоединиться к восстанию, сбежали через чёрный ход, который вёл на набережную Невы. А казаки с криками "Ура" открыли ворота. Прибыл ещё броневик, куда погрузились казаки и поехали по городу с таким транспорантом: "Конвой его величества присоединяется к революции". Был дан указ правительства распустить казаков по родным местам. Давали эшелоны, грузили в вагоны вещи, кто сколько хотел. Отец решил уехать на родину в станицу Спокойную. Поездом мы доехали до Армавира, а дальше на лошадях, по страшному бездорожью надо было преодолеть 100 км. Наняли три подводы, меняли их, проезжая через четыре станицы, ночевали на постоялых дворах. По приезду в станицу Спокойную, тогда Баталпашинского района, а ныне Краснодарского края, отец купил в центре станицы дом, завёл хозяйство. Вскоре его отозвали в Москву, где он 1918 году закончил курсы красных командиров.
В январе 1921 года отец приехал домой на несколько дней и встретился со своим младшим братом Василием, с которым сильно поссорились. Мать их разнимала, так как брат был за "белых", а отец за "красных". Станица была ещё в пылу гражданской войны и переходила из рук в руки. Брат Василий склонял отца перейти на сторону "белых". Разногласия привели к драке, даже с применением оружия. После этого отец уехал в свою часть к "красным". Так получилось, что отец узнал о рождении сына Ростислава из писем. Из его последнего письма я помню строчки: "Я завоюю свободу, а когда приеду домой, с сыном откроем знаменитый на всю страну курорт". По поводу курорта отец вёл мирные переговоры с братом Василием (мать рассказывала). В окрестностях станицы Спокойной был целебный источник. Станичники называли его "Кислая вода". Вода этого источника благотворно влияла на больные суставы рук и ног. Целительная влага просто текла из земли и все лечились там кустарным способом - просто купались в этой воде. Вот так отец, в полном согласии, строил с братом планы о будущем курорте, а по политическим вопросам чуть было не постреляли друг друга.
Перед отправкой на фронт отец успел привести старшую дочь Христину из Екатеринодара домой. Там она училась в институте благородных девиц и хорошо знала немецкий и французский языки, была очень грамотной по сравнению с нами двумя её младшими сёстрами, окончивших ВУЗы при советской власти. После отъезда отца на фронт вскоре нарождается мой брат Ростислав.
В 1921 году мать вызывают в станичный совет и вручают бумагу следующего содержания: "Взводный командир вверенного мне полка, Добренко Андрей Никитич, происходящий из граждан станицы Спокойной, убит в бою с бандитами под станицей Михайловской, Петропавловского уезда, Акмолинской области (Казахстан) и погребён с воинскими почестями в городе Петропавловске. Об изложенном прошу сообщить родственникам погибшего Добренко А. Н." Эта бумага была без печати и в её подлинности сельский совет усомнился. А так как было время раскулачивания, то наша семья была занесена в список высылаемых в Сибирь, как семья царского лизоблюда. Был период, когда власть по несколько раз переходила от "красных" к "белым", и наоборот. В один из очередных обысков в нашем доме нашли коллекцию старинного оружия, шпаги, пистоли и тому подобное, которую собирал мой отец. За хранение оружия тогда полагался расстрел. И несмотря на то, что мать просила умоляла понять и поверить, что это всего лишь коллекция, что никто и мыслях не предполагал использовать это по назначению, её тут же вывели в сад для расстрела. Но мы, трое маленьких детей, выбежали вслед за ней и плакали схватили её за юбку. И только посмотрев на нас, они сжалились и оставили её в живых.
Чтобы установить подлинность извещения о смерти отца и обстоятельствах его гибели, мать отправляет старшую сестру Христину в Армавир в НКВД (Народный Комиссариат Внутренних Дел). В НКВД установили номер части, где служил отец, которая удостоверила подлинность сообщения. Матери назначили пенсию на неё и младшего брата Ростислава. Через некоторое время к нам приехал сослуживец отца и рассказал как погиб отец. Он возглавлял конный наряд, который попал в засаду. Вступили в бой с отрядом противника, который значительно превышал их численно. Отца ранили, он упал с лошади и его шашками добивали на земле. Одному человеку из этого отряда удалось спастись. Он спрятался в стогу сена. Когда враги ускакали, он вылез из стога и застал отца ещё живым. Рассказывал, что раны были не особенно серьёзными, а умер он от большой потери крови. Этот человек привёз матери серебряный кинжал отца, его бурку и рубашку.
Пережив так много горя, мать продаёт всё и уезжает в станицу Невинномысскую, где была школа для учёбы. Сняли там квартиру. Старшая сестра Христина уже работала, средняя Елена, доучивалась, я тоже пошла учительствовать. Там я закончила восьмилетку с педагогическим уклоном и была направлена на работу в коммуну имени Балтфлота на станцию Овечка. Жить было очень трудно, больная мать, маленький брат...
Я верила в правоту гибели отца, верила в строительство свободного коммунистического общества. Вступила в комсомол, преподавала в начальной школе,занималась самодеятельностью, ликбезом (Ликвидация неграмотности, обучение грамоте взрослых и подростков).
Коммуна, в которой я преподавала, была свиноводческого направления. Мною было вскрыто вредительское разбазаривание продуктов свиноводства заведующим фермой. Он делал это в целях личной наживы. Обстоятельства сложились так, что в связи с этим делом меня стали преследовать. И вдруг, как спасение для меня был вызов в райком комсомола в станице Невинномысской и вручение путёвки в сельхоз институт в городе Ленинграде.
Этот институт я закончила В 1936 году. Филиал с/х ВУЗа, факультет защиты растений находился на улице Чайковского, дом 7. Во время учёбы жила я в общежитии студентов, что на Загородном переулке, у Витебского вокзала.
P.S. Целебный источник.
Здесь, как от составителя книги хочется сделать небольшую вставку к вышеупомянутому историческому тексту и ответить на вопрос о целебном источнике в окрестностях станицы Спокойной. А также о санатории, который хотел построить Андрей Никитич Добренко со своим сыном Ростиславом. Из планов Андрея Никитича видно, что он готов был воевать довольно продолжительное время, то есть до победного конца, и пока подрастет сын. Чтобы освободить великий русский народ от капитализма, отстоять право простого народа жить достойно. Целебный источник, на котором планировалось построить санаторий для простого народа и по сегодняшний день находится на том же месте. Он не востребован и к его благоустройству никто не приложил свою руку. Хотя по составу воды подобный ему есть только в Швейцарии.
В Отрадненском районе открыто много целебных источников. Это — «кислые источники» (станицы Спокойная, Бесстрашная и хутор Кисловодский); — минеральные воды слабой, средней минерализации и йодо-бромные воды (станица Удобная); — сульфидные минеральные воды средней и слабой минерализации (станицы Бесстрашная и Передовая). Здесь всё устроено для приезжающих на отдых и лечение в наш край у двух теплых морей, высоких Кавказских гор и раздольных степей с их терпким запахом полыни и обилия полевых цветов. Заметим к тому же - в регионе весьма комфортный климат. Солнце светит почти триста дней в году, что идет на пользу иммунитета жителей и гостей. Зимы мягкие, короткие - от минус двух до десяти и более в плюсе. И летом - благодать: от двадцати пяти, под тридцать и выше. Станица Спокойная, как и все селения района, в зелени и цветах, садах и виноградниках. Отрадную и весь район называют медовым краем. Местом для прекрасной рыбалки и охоты. В водоемах, в том числе в реках Большой Тегинь и Уруп, водятся и форель, и усачи, и головли, раки - всего и не перечислишь. А в лесах, степях и предгорьях - зайцы, лисицы, олени, косули, кабаны, много дичи.
Когда въезжаешь в станицу Спокойную, сразу попадаешь в первый из трёх неофициально именуемых районов называемый Аксай. (Аксай - "белый сай", тюркское - "сай" - сухое русло, овраг, ручей в овраге). (В этом районе станицы у семьи Никиты Добренко до революции 1917 года была мельница и магазин, здесь же находился их дом).
Затем необходимо повернуть налево и преодолеть вброд или через подвесной мост реку Большой Тегинь. На другом берегу дорога сразу уходит вверх. Раньше, на рубеже 19-20 веков, горы в окрестностях станицы Спокойной были без леса, а только изредка стояли одинокие деревья. Было много кустарника и травы. Их так и называли - "Лысые горы". В то время на подворьях у станичных казаков было много скота, было три стада коров. Пастухи перегоняли утром скот через реку и поднимались со стадами выше и выше в горы откуда, они видели красоты прилегающей равнины. Как на ладони, внизу вдоль реки растянулась станица Спокойная с её улицами, домами, садами и огородами. Но в течение последних ста лет горы поросли густым лесом, много яблонь, груш, алычи. Ближе к осени тут и там вспыхивают ярко-красные кусты кизила и шиповника. Вдали, на отрогах, светло-синим маревом протянулись густые заросли терновника. И только недалеко от источника ещё издали виднеется огромная белая отвесная скала из известняка. На ней не приживается ни одно растение.
Пройдя около полкилометра, тропинка приводит к тому месту, где расположен целительный источник. Народ его называл "Кислый источник". А сразу за ним возвышается с одноимённым названием - "Кислая гора". Здесь всё выглядит так, как в давние времена. Просто из земли бьёт небольшим ключом вода, стекая в сторону. реки, теряется в травах, впитывается в землю. Вода здесь не питьевая, её используют для лечения суставов и других заболеваний. До того, как появились сильнодействующие лекарственные препараты, водой из этого источника лечили ящур у коров. (Ящур – вирусная, остро протекающая болезнь домашних и диких парнокопытных животных, характеризующаяся лихорадкой и афтозными (пузырьковыми) поражениями слизистой оболочки ротовой полости, кожи, вымени и конечностей).
Любовь Никитична Добренко, которая всю жизнь прожила в станице Спокойной, часто посылала свою внучку Олю к целебному источнику почерпнуть воды, чтобы полечить ноги.