Из сна и безмятежного покоя
Ты вынесла свой имидж.
Кривые зеркала украсили твой волос,
Он стал пушистым, бэби.
Ты таяла в кремах,
И сексуально нежась
Питала кожу рук.
А после золото твои сковало пальцы.
И скальпы брошенных тобой мужчин
Валялись на полу с деньгами.
Но джунгли, бэби, это не простили.
**********************************
И вот однажды в зеркало взглянув,
И пышным волосом встряхнув,
Ты вдруг увидела, что зеркало распрямилось,
Сеть мелких трещин слабо обнажилась.
Ты вздрогнула,
и хищный рев,
С раскатом прозвучав за зеркалом,
вдруг выдавил стекло.
И джунгли хлынули.
Темно
в квартире стало посыревшей.
От страха, телом онемевшим,
К стене спиной прижалась ты.
И из кромешной темноты
Ворвался вихрь с протяжным воем.
Ночные вопли, шум ветвей,
Ночные тени, всплеск огней,
Возня прожорливой охоты,
И запах сожранных зверей
Тебя толкнул на приступ рвоты.
А ветер путал волоса
Срывая с них следы кокетства,
И песня тихая из детства
Вдруг прорывалась иногда.
То ветви платье твое рвали,
То змеи ползали кругом,
И тигры влажным языком
Твой крем с лица урча лизали.
Уж месяц выгнулся дугою,
Ты плакала не ждя надежд,
Обрывки порванных одежд
Свисали жалкою трухою.
И жижа проклятых болот
Втянув тебя по самый рот,
И холодом сковав до боли,
То ненавидя, то любя,
Как кремом мазала тебя
Тем, что имеет запах крови.
И вдруг все кончилось. Ты вновь
В богатой комнате.
Но кровь
На теле от лобзаний ночи,
Напоминало между прочим,
Что то не сон был и не бред,
Но цело платье, деньги, скальпы,
Однако на полу у пальмы
Ты видишь свернут в завиток
Змеиной кожи лоскуток.
Его ты робко подобрала,
И заикаясь прочитала
Короткий текст, что не забыть,
на удивительном конверте.
" Ты, подготовленная к смерти,
Теперь достойна сладко жить!"
Геннадий Будаев