Ревность богов. Граница империи.
Глава XVIII.
Для обдумывания плана побега Андрея и Перипора времени оставалось чуть больше суток. Потому, как сегодня был последний день праздника Квинкватрии, весеннего равноденствия. В эти дни богиня Минерва строго запрещала любые физические наказания и казни. Минерва, богиня мудрости, давала возможность преступникам раскаяться в содеянном, и давала возможность искупить свои ошибки перед богами, Цезарем и империей. Так что распятие Андрея и Перипора откладывалось на послезавтра, что было «на руку» для их побега.
Для меня этот побег был не маловажен и для самого себя. Если бы меня в свое время не обучали такие мудрецы, как Архериус и волхв венедов из племени полян, я бы дальше смотрел на величие Рима и его императоров. Но, сейчас, видя сущую несправедливость по отношению к варварам, да и к своему собственному народу, а это я знаю по нашей эвакуации с братом и матерью. Я поменял свое отношение к завоевательной политике наших правителей. И намеревался совершить побег вместе с Андреем. Меня мучила совесть по отношению к беззащитным мирным семьям варваров, коих император приказал истребить до самого Тираса. Я ненавидел себя, что я был римлянином! Плюс, оставаясь в имперской армии, я не исполню завет Архериуса – найти северный народ Белых богов. Еще меня заинтересовало учение, которое мне приоткрыл Андрей. Слова Андрея в чем-то сходились со словами Благомысла. Теперь я был утвержден в своем побеге.
Хорошо обдумав, к вечеру я подготовил две экипировки для легионеров, чтобы в них переодеть Андрея и его секретаря. Теперь мне надо было напроситься в ночь встать конвоирам к несчастным, так сказать, последователям Иешуа. Но эта была меньшая проблема. Большая проблема состояла в том, как найти причину, чтобы покинуть территорию лагеря. Но, небольшая мыслишка у меня уже рождалась в голове.
Я поменялся с Иустом сменой очень быстро. Только пришлось раскошелиться пятью ассами (пол динария), отдав их декану охраны лагеря. Я заступил на службу. Ночью я вернулся тихо в казарму. Взял мешки с амуницией и рукописями Андрея и Благомысла. Переодев своих друзей по побегу, я тихо взял веревку, вышел из палатки в сторону палатки проконсула. За мной повел Перипора и Андрея. Аккуратно напав на охранника, я связал его, засунул кляп в рот. Мы оттащили его за палатку, где с ним я оставил Андрея и Перипора в обличии легионеров. Далее другую веревку я перетянул по земле у входа в палатку, на уровне щиколоток ног. Далее перешагнул, и дернул на веревочку у входа в палатку. Это был сигнальный звонок. На другом конце были привязаны несколько медных пластин. Они зазвенели. Марк Валерий встал и, потягиваясь, побрел к выходу. И тут споткнулся о веревку, натянутую мной. Падает. Охает. Я мечом незаметно обрезал бечевку, и откинул ее подальше, чтобы проконсул ее не увидел. Марк Валерий попытался встать. Я его остановил.
– Лежите, пожалуйста. Мало ли что. Нельзя сейчас двигаться. Похоже, Вы подвернули, или даже сломали ногу, – не давая проконсулу опомниться, я дальше бегло продолжал, – я знаю, тут, недалеко, в деревне живет знахарь. Могу его привести. Даже, насильно, если надо будет. Только дайте пропуск для выхода из лагеря. Я возьму с собой еще двух легионеров на всякий случай. Мы быстро вернемся.
Кряхтя, проконсул Марк указал на стол с бумагами.
– Там возьми из готовых слева. Уже с печатью. Они и на возвращение.
Я взял на руки проконсула и перенес его в кровать. Взял три свертка и вышел. Тихо подозвал Андрея и Перипора.
– Вы как верхом? Умеете?
– Вполне, если не галопом, – уверенно ответил Андрей.
Я отвязал три лошади, помог усесться в седла Андрея и Перипора. Вскочил в стремя, устроился в седле. Подъехали к западным воротам. Показав охране пропуска, мы спокойно выехали из лагеря засветло.
В городе Сингидун наши пути расходились. Андрею нужно было попасть в город Патры, что в Македонии, мне же, по просьбе Андрея, в Рим для передачи рукописи их пресвитеру Паблию.
Андрей и Петипор, спешившись, облачившись опять в свои лохмотья, отправились в сторону Эллады. Продав на городском рынке двух лошадей, я поехал в сторону великой столицы. Ох, если бы знал тогда заранее, я бы не отпустил Андрея без своей охраны. Потому, как в скором времени он будет пойман в Патрах и предан казне. Но, это – если бы…
А пока я приближался к своей неизвестной судьбе. Что меня ожидало в Риме, было неизвестностью. Но я понимал, что, будучи дезертиром, ничто хорошее меня не ждало.
(Продолжение следует).