Озерцов сидел в кресле командира, задумчиво глядя на приборы. В его голове проносилась куча мыслей, он пытался принять решение. В этот момент пришло сообщение от диспетчера: «Волгоград не принимает – ремонт основной полосы!»
– Как не принимает?! – не понял Николай, приходя в себя после неприятных ощущений, и спросил, – Волгоград-Контроль, Спецборт 557, требуется срочная посадка, сильные повреждения.
– Спецборт 557, ремонт ВПП, – последовал ответ диспетчера.
Пилот задумался. Евгений принялся искать по карте запасной аэродром.
– Спецборт 557, – послышалось в наушниках, – вас готова принять аэропорт Гагарин, город Саратов.
– Москва-Контроль, я до Саратова не дотяну, это исключено – недовольно произнёс Николай, глядя на приборы, – у меня самолёт еле держится, руль плохо ходит. К тому же горючего осталось на полчаса. Мы летим до Волгограда, иначе упадём…
– Спецборт 557, я запрещаю садиться в Волгоград! – вдруг перебил его чей-то строгий голос. – Если с пассажирами и самолётом авиакомпании что-то случится – будете привлечены к ответственности.
– Москва-Контроль, с кем я говорю?! – не понял Николай.
– Спецборт 557, это СБА (служба безопасности авиакомпании), – пояснил Олег Пешков, – они вместе с отделом ЧС предлагают вам идти до Саратова.
– Ещё лучше, – произнёс Фонвизин, продолжая переговоры с диспетчерскими зонами, – теперь ещё и СБА подключилось.
– Москва-Контроль, Спецборт 557, – строго произнёс Николай, вытирая пот со лба, – передайте сотруднику СБА, пусть они сначала включат всё своё внимание и послушают, что я сейчас скажу.
– Говори, – ответил генеральный директор авиакомпании.
– У нас на борту раненый человек, которому срочно нужна медицинская помощь. Также у нас сильно повреждён борт; двигатель и руль высоты. Вообще чудо, что мы до сих пор в воздухе. Поэтому, вариант такой: либо мы идём в Волгоград, либо я сажаю самолёт в чистое поле. Последствия могут быть плачевными. У нас на борту более ста душ, среди них, возможно, ваши знакомые, так что я считаю, вы подумаете, прежде чем сыпаться обвинениями.
– Озерцов, вы нарушаете субординацию! – почти криком произнёс строгий голос сотрудника СБА. – Ваш путь – Саратов!
– Москва-Контроль, хорошо, – спокойно произнёс Николай, – тогда послушайте заключение бортинженера, – и кивнул Фонвизину.
– Руль высоты, а также топливный бак серьёзно повреждены, – начал Евгений и продолжил, – правый двигатель полностью вышел из строя. Разгерметизация кабины и салона, идём на 2000. Топлива хватит на 25 минут, при условии, что мы будем садиться, полностью отключив двигатели. Мы конечно можем проследовать вашим рекомендациям, но это ставит под угрозу жизнь пассажиров на борту.
В эфире наступила тишина. Комиссия принимала решение. Через какое-то время старший диспетчер Колбов произнёс:
– Спецборт 557, мы вас поняли.
А через некоторое время кто-то произнёс:
– Спецборт-557, мы только что узнали, в Волгограде есть другая полоса, но она очень короткая. Вы можете выкатиться за пределы.
– Москва-Контроль, кто говорит, – сказал Николай.
– Самохин Михаил Романович, консультант по чрезвычайным ситуациям, – представился человек.
– Я только что договорился с Волгоградом – они нас примут, – произнёс Фонвизин.
– Правда? – спросил у него Озерцов.
– Я рассказал, как мы будем садиться, они сказали, что должно сработать. Там в конце полосы грунтовка.
– Москва-Контроль, принял решение идти в Волгоград!
– Вы готовы взять на себя ответственность за происходящее, Озерцов?! – строго произнёс сбэшник, на что пилот ответил ему:
– ВПП аэропорта Волгограда заканчивается грунтовкой. Однажды я уже был в подобной ситуации год назад под Чкаловском. Тогда наш экипаж, посадили практически неуправляемый самолёт на грунтовую дорогу. Все 200 душ благополучно были спасены. И сейчас аналогичная ситуация, так что мы с Фонвизиным справимся.
Вновь наступила пауза в переговорах. Все думали о решении второго пилота сажать российский авиалайнер на короткую полосу. И тут сотрудник отдела ЧС Самохин сказал:
– Возможно вы правы Озерцов. Действуйте, как знаете, мы предупредим спецслужбы аэропорта Волгограда. СБА даёт добро.
«Чего лично тогда не скажет?» – подумал про себя Озерцов, а вслух сказал:
– Москва-Контроль, принял, спасибо, они уже знают. Теперь у нас есть шанс на благополучный исход событий.
Через несколько минут пришло сообщение от диспетчера Волгограда:
– Спецборт 557, снижайтесь до тысячи.
– Волгоград-Подход, снижаемся, – ответил Фонвизин.
– Москва-Контроль, нам приказано начать снижение, до связи, Олег Владимирович, – сказал командир Озерцов.
– Спецборт 557, удачи вам! И да хранит вас Бог, в которого вы веруете! – ответил глава компании «РУСАВИА».
– Спасибо, – сказал Фонвизин и отключился от соединения. Затем пилоты начали готовиться к снижению.
– Старшему бортпроводнику срочно пройти в кабину, – позвал Николай по внутренней связи.
Когда Иван вошёл в кабину, второй пилот сообщил:
– Будем снижаться через пять минут, в Волгограде, на короткую полосу, так что приготовьтесь к аварийной посадке.
– Понял командир, – сказал Иван вышел из кабины. Пройдя в салон, он и Герман принялись готовить пассажиров к посадке, зачитывая инструктаж и показывая на себе.
– Уважаемые пассажиры! – обратился Николай к пассажирам. – С вами говорит командир корабля, второй пилот Николай Озерцов. Через 15 минут мы совершим аварийную посадку. Нас готов принять аэропорт города Волгоград. Мы начинаем снижение, поэтому следуйте указаниям бортпроводников и выполняйте их рекомендации.
А пилоты тем временем обсуждали предстоящую посадку. Посовещавшись, они рассчитали заход таким способом, чтобы первое касание шасси произошло точно в начале ВПП. При этом риск выкатиться за пределы и развалиться на части был минимальным. Для совершения этого манёвра, им необходимо было войти в глиссаду так, чтобы полоса была от них в двадцати километрах. Составив план и рассчитав в цифрах, Озерцов передал информацию Волгоград-Подходу.
– Спецборт 557, Волгоград-Подход, понял вас, – ответил диспетчер, – занимайте 1000.
– Спецборт 557, вас понял, занимаю 1000 – повторил Николай. После того, как высотомер показал нужное значение, он произнёс:
– Волгоград-Подход, Русавиа-Спецборт 557, занял указанный эшелон.
– Спецборт 557, занимайте 500 и работайте Посадкой на один-два-шесть, запятая, ноль,– ответил диспетчер.
– Русавиа-Спецборт 557, занимаю 500 и работаю с Посадкой на один-два-шесть, запятая, ноль, – повторил Николай и, перешёл на нужную частоту. Ту-214 постепенно снижался.
А в аэропорту наземные службы готовились принимать самолёт авиакомпании. Пожарные покрывали полосу ковром из пены, а машины с пенными пушками, сверкая синими маячками, выстроились вдоль полосы, готовые начать действовать в любой момент. Также в аэропорт приехало несколько бригад «Скорой помощи».
– Волгоград-Посадка, Спецборт 557, вошёл в глиссаду, – сообщил пилот и сказал бортинженеру, – выпустить шасси.
Когда колёса вышли из своих ниш, Николай сообщил:
– Волгоград-Посадка, шасси выпущено, к посадке готов.
– Спецборт 557, посадку разрешаю, удаление 20, – ответил диспетчер.
Борисов и Одинцов заняли свои места, приготовившись к посадке. Пассажиры сидели, зажав руки перед собой. Анна Владимировна, мама Жени, сидела молча. Её сестра Татьяна испуганно прошептала:
– Мне страшно!
– Не бойся, всё будет хорошо, – утешила её сестра, – самое страшное мы уже прошли, – затем они приняли нужное положение, выдвинув руки вперёд, как и другие пассажиры.
Неимеев пристегнул как следует бессознательного Дмитрия и тоже приготовился к посадке.
Николай с Евгением вслух обсуждали между собой как им посадить борт с минимальными повреждениями.
– Садиться будем впритык, – сказал Озерцов, – так, чтобы первое касание шасси совпало с началом полосы.
– Я приготовлю расчёты, – произнёс Фонвизин, вводя данные
Раздался сигнал тревоги:
– Этого ещё не хватало! – воскликнул вдруг второй пилот.
– Что такое? – спросил бортинженер.
– Система глохнет, геолокация полетела, Волгоград-Посадка, Спецборт 557, – произнёс Николай в микрофон. – Что с погодой в Волгограде?
– Метеоусловия благоприятные, слабый боковой ветер, – ответил диспетчер.
– Неплохо, если бы встречный ветер был, – задумчиво проговорил Озерцов, глядя вперёд себя, – это здорово помогло бы с торможением.
– Господь усмотрит и на руках нас вынесет, если нужно, – с верой в голосе произнёс Евгений.
Тем временем авиалайнер продолжил снижение. Земля была всё ближе и ближе, вдалеке виднелось начало лётного поля.
– Приближаемся к полосе, – произнёс бортинженер, – пятьсот метров до неё.
– Гасим скорость, – сказал Николай, и в этот момент что-то громко хлопнуло и завыло.
– Что это?
– Двигатель накрылся. Теряем высоту, до земли меньше трёхсот метров!
– Держи его! – вскричал Озерцов, держа штурвал.
Бортинженер произнёс:
– Давай вместе! – произнёс Фонвизин.
Самолёт стремительно приближался к ВПП. Двое пилотов пытались приподнять нос, но руль высоты плохо слушался. Николай понимал – если нос не приподнять, машина рухнет о землю. Он потянул штурвал на себя и Ту-214 слегка приподнялся. Шасси были выпущены и вскоре основные тележки стоек коснулись начала полосы. Самолёт тряхнуло, и он опустил переднюю стойку.
– Не останавливается! – вдруг крикнул Фонвизин.
– Что?! – не понял Озерцов.
– Мы не можем остановиться, реверс не работает!
– Вырубай всё!
И экипаж начал отключать все основные коммуникации авиалайнера.
Самолёт быстро нёсся по полосе, как бешеный зверь, раненый в бок. В конце концов, он выкатился за её пределы и на полной скорости снёс ограждение, а затем проехал по грунту. Колёса с грохотом полопались, а голые диски пропахали землю, как плуги, и въелись в землю. Через несколько метров Ту-214 резко остановился. Николай с Евгением дёрнулись вперёд. Когда всё стихло, Николай произнёс устало:
– Сели!
– Почти как надо, – произнёс Женя.
– Ты как?
– Головой ударился.
После этого Николай объявил эвакуацию. Бортпроводники, открыв двери и выпустив аварийные трапы, начали помогать пассажирам, покинуть борт. Подъехали пожарные и начали тушить горящий двигатель ПС-90А, который полыхал огнём. Беженцев отвели на безопасное расстояние и врачи «Скорой» начали оказывать медпомощь. Дмитрия Канторовича тут же погрузили в реанимобиле и отвезли в больницу. Пилоты и бортпроводники тем временем проверили, чтобы в салоне никого не осталось. Когда они в этом убедились, Озерцов сообщил: «Волгоград-Посадка, Русавиа-Спецборт 557 произвёл посадку! Все живы и эвакуированы!», а затем, проверив ещё раз салон, последним спустился из кабины по канату вниз на землю.
Старший диспетчер аэропорта сообщил о посадке самолёта в Москву. Услышав приятные новости, Пешков облегчённо вздохнул. Другие члены комиссии сидели молча и смотрели на стол. Олег Владимирович посмотрел на часы: 8:20 утра.
– Сели, – устало произнёс он.
* * * * *