«Предтечи» (Ego)-футуризма, образца 1911-1912 годов, по мнению самих же эго-футуристов, — поэт К. М. Фофанов (отец К. Фофанова - Олимпова) и Мирра Лохвицкая, в творчестве которых конца XIX века уже можно различить интонации грядущего направления.
«Я знаю гения, — со мною он речи странные ведет…» — делится откровениями К. Фофанов – старший. А в «Вакхической песне» Мирры Лохвицкой восклицания, выражающее восторг и упоение жриц Вакховых во время дионисийских мистерий в Древней Греции (Эван, эвоэ!), перемежаются бурными призывами к жизни и радости:
Гремите, бубны, звените, струны,
Сплетемте руки, — нас жизнь зовет.
Пока мы в силах, пока мы юны,
Эван, эвоэ! вперед, вперед!
Возможно в целом к футуризму, как течению, применимо определение данное К. M. Фофановым: «зверь, пугающий людей», однако скрижали «Эго-футуризма» вершили по крайней мере четыре фамилии «Академии Эго-Поэзии»: Игорь Северянин, Константин Олимпов (К. К. Фофанов), Георгий Иванов, Грааль-Арельский (Петров Стефан Стефанович) — романтики по восприятию жизни: «какой-нибудь локончик, или мизинчик, кружевце, шуршащая юбочка – есть магия, сердцебиение, трепет, слюнявятся они в своих поэзах» — иронизировал над словами Чуковского Вадим Шершеневич, причислявший себя к этой литературной академии. Состав группы эго-футуристов постоянно менялся. К группе эгофутуристов, сплоченной издательством «Петербургский Глашатай», относили Ивана Игнатьева, Д. Крючкова, К. Олимпова (К. Фофанова), П. Широкова, Игоря-Северянина, Р. Ивнева и Вадима Шершеневича.
А начиналось течение с воздания в 1911 году Константином Фофановым вместе с Игорем Северянином литературного кружка и издательства «Эго». В марте 1912 года это издательство выпустило в виде листовки первый сборник стихов Олимпова «Аэропланные поэзы. Нервник 1. Кровь первая». В сентябре того же года начались разногласия между Олимповым и Северянином за право считаться основателем эгофутуризма, приведшие к выходу последнего из «Академии эгопоэзии» и её фактическому распаду. Сам Олимпов писал: «Ключ возникновения футуризма в России лежит в первом моем печатном выступлении».
Критиками отмечается, что Олимпов наиболее последовательно среди всех эгофутуристов придерживался теоретических положений «вселенского эгофутуризма» (происхождение слова: «Бессмертие в вечности + «Alter Ego» Фофанова + Футуризм и — обобщение — «Вселенский Эго-Футуризм»), используя неологизмы и иностранные слова. Приоритет в создании течения доподлинно опередить затруднительно: Корней Чуковский считал Олимпова «первым учеником Северянина», а Давид Бурлюк в своих мемуарах, напротив, утверждал, что у «несчастного сына Фофанова» Северянин «многое позаимствовал, правда, усилив и по-северянински подчеркнув». В своих стихах Олимпов до крайности довёл эгофутуристический культ личности: «Я От Рожденья Гениальный…» («Флейта славы»); «Пусть будет известно на клубных подмостках, Я выше Бога Сверкаю Венцом» («Исповедь Футуриста»). Не удивительно, что вскоре Северянин и Олимпов завели полемику за гордое право носить титул основателя течения. Оба много сочиняли, оба наговорили в манифестах друг другу дерзостей и разошлись, как корабли в разные стороны своими курсами. Казалось, тому хрупкому, сформировавшемуся «нечто от футуризма» грозит падение: Северянин — ушел, Олимпов — оказался творчески не продуктивен. Однако, Эго-футуризм не только выжил, но и короткий миг вспыхнул летящей в бездну кометой под именем Интуитивной Ассоциации, объединенной «Грамотой» И.Игнатьева. На открытке: «Портрет Ареопага Ассоциации Эго-Футуризм», выпущенной издательством И.В. Игнатьева в составе Ассоциации: Иван Игнатьев, Павел Широков, Василиск Гнедов, Дмитрий Крючков.
После распада «Академии» Олимпов не стал входить в созданную И. Игнатьевым «Интуитивную ассоциацию эгофутуризма», хотя выпустил в издательстве этой ассоциации «Петербургский глашатай» книгу стихов «Жонглёры-нервы» (1913). Позднее вышла серия его листовок со стихотворениями и декларациями — «Глагол Родителя Мироздания. Негодяям и мерзавцам» (1916), «Проэмий Родителя Мироздания. Идиотам и кретинам» (1916), «Исход Родителя Мироздания» (1917), «Паррезия Родителя Мироздания» (1917).
Игорь Северянин публично отрекся от эго-футуризма, но отказался ли от него эго-футуризм, — это большой вопрос. Эго-футуристы не ждали «второго пришествия» Игоря Северянина. Новая Ассоциация оказалась не для бывших. Мавр сделал свое дело! — Мавр может удалиться. Да, и Игорю Северянину уже не было необходимости возврата в прошлое. Необходимо понимать, что формальные разногласия в течениях и оттенках футуризма не мешали совместным проектам и публикациям поэтов. «Первый журнал русских Футуристов» №1-2, увидевший свет в 1914 году, сообщал читателю, что в публикациях журнала принимают активное участие: Аксенов, Д. Волконский, Константин Большаков, В. Бурлюк, Давид Бурлюк, Н. Бурлюк, Д, Буян, Вагус, Васильева. Георгий Гаср, Egyx, Рюрик Ивнев, Вероника Иммова, Василий Каменский, А. Крученых, Н. Кульбин, Б. Лавренев, Ф. Леже, Б. Лившиц, К. Малевич, М. Митюшин, Владимир Маяковский, С. Платонов, Игорь Северянин, С. Третьяков, О. Трубчевский, В. Хлебников, Вадим Шершеневич, В. и Л. Шехтел, Г. Якулов, Эгерт, А. Экстер и др.
Безусловно Игорь Северянин — новатор. Однако для роли ma;tre, главы течения у Игоря Северянина не оказалось нужных данных, а главное ему нечего было сказать своим последователям: попытка сформулировать программу, как мы видим в четвертом разделе «Громокипящий Кубок» по сути не увенчалась успехом. Игорь Северянин пытается дать род программы, но дело не идет дальше стихотворных строк, что «теперь повсюду дирижабли летят, пропеллером ворча» и что поэтому время диктует необходимость «острого и мгновенного»:
Нас стало четверо, но сила.
Моя, единая, росла.
Она поддержки не просила
И не мужала от числа.
Этим внутренним сознанием своего бессилия вероятно и объясняется выход Игоря Северянина из круга футуристов, хотя бы сам он, даже для самого себя, объяснял это иначе. «Учитель», которому учить нечему, — положение почти трагическое! Неоднократно Северянин повторяет:
Не мне расчет лабораторий!
Нет для меня учителей!
Парю в лазоревом просторе
Со свитой солнечных лучей!
Не ученик и не учитель.
Великих друг, ничтожных брат,
Иду туда, где вдохновитель
Моих исканий — говор хат.
Не ученик и не учитель,
Над чернью властвовать устав,
Иду в природу, как в обитель,
Петь свой осмеянный устав...
Эго-футуризм оказался совершенно не командным течением в поэзии — сообщество, по определению состоящее из эгоцентристов, которых не могут объединять понятные принципы, всегда стремиться к распаду.
В качестве бесспорных заслуг группы эго-футуристов, критика почти единодушно отмечала:
а) Движение и игнорирование темы в прозе.
б) Обновление и игнорирование метра стиха.
в) Сдвиг в области рифмы.
г) Эго-призму.
д) Современность и
е) Механичность.
Какой смысл следует вложить сегодняшнему читателю в растяжимое понятие «эго-футуризм», попытавшись постичь эту широкую в привычном понимании и переводе дистанцию: «Я — Будущее»? Либо в варианте «Меня оценят сегодня, а признают только в Будущем», либо в варианте «Будущее за мной». Однако, почему же Будущее именно за эго-футуристами? Ведь, будущим живет каждый индивидуум:
Я узнаю во всем вас, дети злого века!
Паденье славного — бесславных торжество!
Позорно презирать за слабость человека,
Отнявши силы у него!
Северянин оборвал нить своего Эго-Северянизма, ибо тот эго-футуризм, который был до ухода «мэтра» в значительной степени и был Эго-Северянизмом, несмотря на некоторый период его дальнейшего существования.
Всем будет весело и солнечно,
Осветит лица милосердье...
И светозарно-ореолочно
Согреет всех мое бессмертье!
«Не потому ли и боимся мы, — писал Шершеневич, — что кубок Северянина выпит до дна, о чем боялись его покинутые соратичи?!»
В период 1917-1922 годов группы литераторов, прикрывавшиеся знаменами футуризма постепенно стали выпадать из общего литературного процесса советизации литературы и играть сколько-нибудь заметную роль. Приставка «эго» стала пониматься и приниматься слишком буквально и отомстила эго-футуристам. Почти все, что писал и печатал Северянин за годы революции, в Крыму, Ревеле воспринималось, как перепевы его худших поэз. Столь же бесследно исчезли с литературной орбиты и поэты «вселенского» эго-футуризма, что не удивительно, социалистическая коммуная идеология нового строительства шла вразрез с провозглашенным индивидуализмом. Но впереди еще было одно из самых значимых событий в жизни Северянина — выборы в Москве 1918 года короля поэтов.