Всходит заря. Горизонт розовеет.В поклоне
Руки воздев,на вершине стоящий крутой,
Жрец Солнцебога,в молитве раз’явший ладони,
Словно бы держит сверкающий диск золотой.
Так от огня ослепительно-белы одежды,
Что незаметно сливается с солнцем жреца силуэт.
Падая в бездну,лучи превращаются прежде
В формы рождающей жизни,хранящей их свет.
А за горою-пространство сгустившейся тени,
Холод,и пасмурный день,и нетающий снег.
Окаменевшее время гнездится в ряду поколений.
Длится в его монотонности каменный век.
Над головой населяющих землю ту снова
Тучи свинцовою тяжестью низко плывут.
Помыслы здешних людей неподвижно-суровы.
Тьма беспросветного варварства царствует тут.
В мире затеряннном этом,что не отмечен на карте,
В формулу жизни заложено злое зерно.
Есть тут и светлый числитель,и темный его знаменатель.
В частном же - света от тьмы отличить не дано.