Немая черно-белая зима, продрог,
Я – кинооператор.
Канон классический предвосхищаю взглядом
И строю кадр.
Дрожит курчавость крон
В приближенном, сиротском редколесье,
Чья нагота черна, и жмутся ветви вместе,
Сплетая худосочные тела.
Бесстыжи оголенные кусты,
Между стволов расставленных – сугробы,
И снега неживая белизна
Смущенье порождает чтобы
Ещё острей желать смотреть туда.
И дальше – поле, стылый непокой,
До горизонта, в сумерках полудня,
Свечение сквозь неба негатив
От ночи к ночи тянущейся нудно.
Тотальна даль и небывало серый,
С оттенком фиолетовых чернил,
Фон высвечен в небесной перспективе.
На нем – бескрайний лес черней нутра могил,
Очерченный неряшливо и скудно.
Нечерноземный край, готический пейзаж,
Былина длинная рассказанная на ночь,
О первобытных, древних временах,
Забытых, как места дремучих капищ.