Клоуном бывает каждый
первые полсотни лет,
даже с виду и отважно
игнорирующий бред,
вмаскированный спонтанно
в соразмеренности дней,
в погремушки без обмана
и в игрушки из камней,
из каратов и дукатов
золотых и даровых,
и могучих дубликатов,
на поверку шутовских.
Что внутри – то не снаружи,
что снаружи – не внутри;
мимомнения досужи –
три глаза или не три.
Путь далёк у нас с тобою
от рассвета до зари,
от зари и до отбоя,
и на счёт сто двадцать три.
Про вторую полусотню
речь идёт в другой главе,
огибая подворотню
в предпоследнем декабре.