Давным-давно, в давние-давние времена пандемии коронавирусной инфекции COVID-19
Выпивали мы с другом по Скайп
Скайп – это тоже такая древняя-предревняя программа, обеспечивающая видеосвязь через Интернет
У меня перед экраном стоит рюмка с тёмной жидкостью
И у тебя перед экраном стоит рюмка с тёмной жидкостью
Рижский Бальзам, больше ничего не осталось – я, извиняющимся тоном
А у тебя?
Да этот, как его, Бейлис – друг, извиняющимся тоном
Дело в том, что в те самые давние-давние времена пандемии коронавирусной инфекции COVID-19
Домашние запасы алкоголя исчезали прямо пропорционально количеству заразившихся этой самой коронавирусной инфекцией COVID-19
Хотя напиваться, вот чтоб прямо как до пандемии коронавирусной инфекции COVID-19, в основном, побаивались
Но рюмочку-другую-третью за каждым приёмом пищи с удовольствием выпивали, для дезинфекции
Вот и оставалось в запасниках только то, что куплено было не пойми как, и не пойми зачем
Опрокинули
Помолчали немного, пока тёмные жидкости медленно растекались по пока ещё, тьфу-тьфу-тьфу, не разложившимся внутренностям
И давай вспоминать
А вспоминать-то нам, старым пням, кроме пьянок, а именно тех, что случились ещё задолго до пандемии коронавирусной инфекции COVID-19, оказалось, что и нечего
А помнишь, ты рассказывал, как ты с банкой бражки на Тёплом Стане в долгострое спал, и тебя ещё бомжи испугались
А помнишь, как в поселке Правда Пушкинского района, утром, на станции самогонку пили, и ты ещё с женщиной познакомился, не помнишь, как её звали, рыжая такая, со шрамом
А помнишь, как у Крестовского моста, ты в пивной (ну, это где Эдик в креветках спал), паспорт потерял и расклеил вокруг объявления, мол, нашедшему паспорт полагается вознаграждение, и тебе потом ещё полгода из этой пивной звонили, даже партбилет предлагали
А помнишь, как в ресторане, не помню в каком, решили пробки от водочных графинов с собой из кабаков забирать и коллекционировать, а потом, когда вышли с полными карманами пробок, за нами официант погнался, а мы от него, а у метро выяснилось, что ты портфель в ресторане забыл, а официант просто хотел нам вернуть
А помнишь, ты в цирк собирался, но был никакой совсем, и мы ко мне поехали, а мама сказала, это Илюша пришёл, мешок какой-то принёс, а потом ты проснулся и курицу вместе с костями ел
А помнишь, мы к тебе в армию приезжали, на пересыльный пункт, и ты, возвращаясь в часть, в яму с пищевыми отходами провалился, а потом шёл через плац, весь в помоях, и подполковнику честь отдал
А помнишь
А помнишь
А помнишь
А помнишь
А помнишь, Два Саши
Да, конечно я помню Два Саши
Давно-предавно, в ещё более давние-предавние времена гласности, перестройки и ускорения, стояли мы в километровой очереди в винный магазин, на Профсоюзной
И это не гипербола какая-нибудь, а реальное положение вещей – очередь действительно была тысячу метров
Плюс-минус
Стояли смирно
Я бы даже сказал смиренно
Односложно переговаривались
Что дают, мужики
Портвейн дают
Да, портвейн дают
Портвейн дают
Дают портвейн
Так и стояли часа полтора, не особенно при этом продвинувшись
И вот в один момент всё рухнуло
Надежды, планы, всё
По очереди прокатилась глухая волна
Обреченности
Портвейн закончился
Портвейн закончился
Портвейн закончился
Портвейн закончился
Как это закончился?
Сухое осталось
Сухенькое осталось
А портвейн закончился
Закончился портвейн
И тогда ты сказал, отчаянно так, во весь голос: А пошло оно всё, сухенькое это! Поехали лучше ко мне домой, у меня есть Два Саши!
А помнишь, тогда вся очередь разом к нам повернулась
Да, они нас зауважали
Дома, не спеша, разжарили картошку
Откупорили пару банок с консервами из «неприкосновенного» запаса
Нарубили салат
Помнишь, ты постелил новую белоснежную скатерть
Достал японский сервиз, который никогда не доставали, берегли до «особого» случая
И хрустальные рюмки до «особого» случая тоже достал
Помнишь, облачились в родительские халаты
Напялили мамины соломенные шляпы с цветами – одна была розовая, другая фиолетовая
Поставили мамину пластинку с романсами
Ты пошутил, что мы как лишние люди начала века на даче, из фильмов Никиты Михалкова
Два Дурака
Два Саши
Певица пела «Если можешь, прости»
Хорошо пела, с душой, но, как нам тогда показалось, всё-таки немного стебаясь при этом (хотя вряд ли тогда, во времена той певицы, было такое слово)
И это особенно нам тогда нравилось
Мама тоже хорошо пела
И было как-то светло на душе и одновременно тревожно
Нет, не то, словами это не описать, как оно тогда было
Но запомнилось навсегда
Через пару месяцев меня должны были забрать в армию
Я думал, что когда я вернусь (если вернусь), то всё будет другое: и я буду другой, и всё вокруг будет другое
Отчасти это сбылось
И вот я дома
Собираемся отмечать новый, 1991 год
Мама сказала, а чего это мы никогда не достаём этот японский сервиз для «особого» случая
Отец спросил, что и хрустальные рюмки эти для «особого» случая тоже доставать?
Чем это они, кстати, воняют?
Я понюхал – да, пожалуй, пахло какой-то затхлостью, старыми тряпками что ли, и совсем немного, чуть-чуть, почти неуловимо, Сашей
Не надо так на меня смотреть, знать не знаю, что вы тут без меня пили, сказал я
А я вообще не пью, сказал брат
Уже написав этот текст, я разыскал в сети ту самую пластинку
Певицу звали…
А впрочем, неважно
Захотелось послушать
А, может быть, и почувствовать всё это, что было тогда, давно-предавно
Послушал пару песен, в том числе «Если можешь, прости»
И не почувствовал
Ничего не почувствовал
Вообще ничего
Надо было хотя бы шляпу надеть
Справка
Одеколон «Саша» и по сей день производится на фабрике «Новая Заря»
Этикетка гласит: Использовать для гигиенического ухода и придания приятного запаха. Использование продукции в пищевых целях опасно для вашего здоровья