Мир безумен, я усвоил то с самого детства.
Через голод и боль, через пытку и кнут.
Уязвимому мне было некуда деться.
И порою от страха губ не мог разомкнуть.
А в глазах навсегда стоят воспоминания,
О деяниях тех бессердечных детей,
Для кого смех и радость — чужие страдания,
И несчастье другого, что на сердце елей.
И в ушах до сих пор поучения взрослых,
Что советовать любят, не умеючи жить.
Ведь чужою судьбой управлять очень просто,
Не пройдя и толики тех чудовищных битв,
Испытаний, событий, той проклятой жизни,
Что по мненью всезнаек посылает Господь.
Я испил это снадобье, навечно забрызгав
Одеянья души, что катарсиса ждёт.
Нет, не Бог посылает любимому чаду,
Нет, Всевышний к такому не приложит руки.
Я давно уже понял, что белому хладу
Есть причины иные, и не столь глубоки.
Никогда не простить равнодушия близких,
И жестокость людей, опаленной душе.
С наслажденьем гасивших божественну искру,
В своих собственных даже не пытаясь зажечь.
Я построил свой мир, в нём отрада и счастье,
Всех ненужных оставил давно за бортом.
Но порой давит сердце ошейник шипастый,
Где-то снова ребенок столкнулся с тем злом…