В ропоте осуждения - Господи Боже мой! -
Ткали лощеные тени ткани пустой рукой.
Колются острые фразы, криво легли в стежках:
смысл убог и неясен в ваших никчемных стишках.
Цепко впивается слово, стелется вдоль груди,
в этой пудовой обнове в люди скорей выходи.
Это всё от безделья - слышатся голоса,
жалит горе-изделие душу, словно гюрза.
Горькое порицание вышьет новый узор,
Ярко нарядит в платье: толпам виднее, не спорь,
не прикасайся, не выйдет, глупости, отвяжись!
В самых нарядных веригах смирно проходит жизнь.