Наш город тонет в молоке тумана,
что трехпроцентного и гуще, и белей.
Дома как остовы погибших кораблей
на мутном дне немого океана.
На расстоянье вытянутых рук
не различить прохожих и деревья. —
Не удивительно, глазам не очень веря,
столкнувшись с чем-то, испытать испуг.
И даже собственный не ясно виден жест.
При этом и удобно и приятно,
что затушеваны сплошным туманом пятна
назойливых для глаз несовершенств
и портящих реальность безобразий.
И вся размытость строгих жестких форм
рождает зыбкий и колеблющийся фон,
дающий волю для любых фантазий.
Так в неразборчивое смотрим мы письмо,
чей смысл в своих деталях нечитаем.
Но всю загадочность неясных очертаний
упорным ветром вскоре разнесло.