В моей квартире в этом полумраке,
Где телевизор белым шумом дребезжит,
Лежу на горсти скомканной бумаги,
Изображая мёртвый вид.
Я так устал, опять температура,
Продуло спину – значит, заболел,
Займусь-ка спортом — ненавижу физкультуру,
Я стал учителем, чтоб ненавидеть белый мел.
Я не хочу здороваться, смеяться,
Я не желаю больше вас терпеть,
Мне скучно даже притворяться,
И думать, что-то там хотеть.
От вас – тошнит, от общества – подавно,
Вот если был бы частный дом,
То я закрыл бы в нём все ставни,
И лёг подумать, что потом.
А что потом? Фантазии и мысли,
Что завербуют разом верить в чудеса,
Но я не верю в смысл жизни,
Как мне поверить в чьи-либо глаза?
Устал совсем сопротивляться,
Устал сражаться за себя,
Устал искать, где сёстры, братцы,
Устал твердить, что мы – семья.
Ты – не отец, а ты – не мать,
Вы – не друзья и не подруги.
Меня спасёт моя кровать,
Мне телефон прогонит все недуги.
Мне лучше в мире без людей,
Мне лучше в мире их не видеть,
Не видеть в их сердцах огней,
Иначе снова начинаю ненавидеть.
Ненавидеть собственное Я,
Я начинаю поглощать себя как пищу,
Не помогают мне друзья,
Таких как я – друзей не ищут.
Буквально загнанный зверёныш
В бетонной клетке три на пять,
Я умолял прийти на помощь,
Вы – умоляли меньше умолять.
И что теперь – я мёртвой птицей
Ныряю в бреющим пике,
Не смог тогда остановиться,
Остановлюсь лицом зато в земле.
Холодный грязный и уставший,
Иду сквозь мрачный коридор.
Я сам построил эту башню,
Но под фундаментом дал трещину бетон.
Конструкция шатается, трещит,
Вот-вот – и мир любимый рухнет,
Любовь людская – общепит,
Все ждут, когда её приносят с кухни.
А я не жду, не верю, не стремлюсь,
Смотрю на это, кофе прихватив,
Нет ожиданий, нет каких-то чувств,
Ведь счастье – словно гиппогриф.
То полуконь, то полуптица,
То полупьяница с утра,
Я-то маньяк, то вроде рыцарь,
То вроде пёс, а то – свинья.
Подпитый в ноль с дефектом речи,
Едва ли вяжется язык,
Я пригласил тебя на встречу,
Как твой герой любимых книг.
Но не пришёл – мне стало скучно,
Ведь я горазд лишь обещать,
Любой прогулки – отдых лучше,
А после отдыха – сложнее начинать.
Но я начну. Начну самоубийство.
Начну ещё один свой смертный грех,
Я не герой, и я – не рыцарь,
Я не хочу здесь вызвать смех.
Я существую – но без цели,
Я много желаю воплотить,
Но нежелание растёт на лёгких как мицелий,
Поэтому, гораздо легче позабыть.
В моём холодном и космическом пространстве,
В невыносимой тщетности простого бытия,
Я попрошу вас никогда не оставаться,
Как здесь остался раньше я.
Здесь время движется иначе,
Одна секунда – целый век,
А сколько их уходит на решение задачи?
Живёт так долго вряд ли человек.
И я не жил – давил ногами землю,
Со мной хотел связаться Бог,
Но я словам его не внемлю,
Пусть лучше он вербует дураков.
А я же умный, но без цели,
А я же умный, но дурак,
Сажусь на чёртовый качели,
Чтоб снова слушать песни группы Буерак.
Депо, Колибри, Кавабанга,
И найтивыход всё желающий Кирилл,
Не Нострадамус я, не Ванга,
Но как они себя в мир мыслей погрузил.
Я выпил рюмку с группой Нервы,
Под недонебо – закурил,
А ты осталась той же стервой.
Которую когда-то полюбил.
В моём холодном и космическом пространстве,
Где жизни нет уже давно,
Сижу один, стараясь не смеяться,
Сижу один, смотрю на пешеходов из окна,
Стараясь не пойти за ними сквозь окно.