Лучи утреннего солнца уже постучались в окна жителей версальского дворца. В покоях наконец стало жарко, после затяжных дождей. Именно поэтому Луиза ограничилась тонкой батистовой сорочкой, отделанной кружевом, лентами и вышивкой. Она освежила уставшее от сна лицо в прохладной воде с розовыми лепестками и поспешила к своему креслу, чтобы прочесть утренний доклад. Взяв сверток в руки, она сразу же опустила его на сидение рядом с собой.
«Какие же утренние вести без сладкого?» - подумала она.
Зная о нравах своей госпожи, служанка без лишних слов поторопилась на кухню. Арлекине оставалось только радоваться, ведь теперь ей не нужно тратить свое время на то, чтобы контролировать и поучать слуг. Девушка, которую ей назначили была довольно сообразительна и молча исполняла все, что ей скажут. Двери отворились и служанка принесла поднос с серебряным заварником и, по всему видимому, тортом. Арлекина принялась разглядывать десерт, который ей подали. Когда служанка начала наливать чай, по комнате распространился свежий и сладковатый запах мяты. Девушка положила в серебристую чашку с красивым орнаментом две ложечки сахара, а на поверхность воды маленькие, душистые зеленые листья.
«Что это за растение? Дивный аромат.» - спросила Луиза.
«Это мята, чай так же из её листьев. Ко двору прибыли знатные мадемуазель и месье из Марокко и привезли это в качестве подарка. Насколько мне известно, сладкий мятный чай это их национальный напиток.» - служанка.
«Ах да, Марокко и его бескрайние пустыни.» - мечтательно сказала Луиза и сделала несколько небольших глотков.
«Mon Dieu! Как вкусно, этот чай так успокаивает мое безутешное сердце. Не зря говорят, что чай - это виски бедуинов.» - Арлекина.
Десертом оказалась медовая пахлава с россыпью зеленых фисташек, вкус которой идеально сочетался с чаем из страны горячих песков. Быстро расправившись с завтраком, она села за утренний доклад. Шпионы донесли, что мадемуазель Бордью бродила ночью по дворцу с весьма обеспокоенным видом, а сегодня она попросила аудиенции у его величества. Вчера вечером, но так же и сегодня утром к ней в покои заглядывал Сладкий Герман, что так же, казалось весьма подозрительным. Среди множества имен знатных господ ей попался кое-кто особенный.
«Так-так, что тут у нас.» - Арлекина поудобнее устроилась на кресле.
Письмо гласило:
«Перед закатом, у королевских конюшен послышались женские крики. Мы выдвинулись туда и увидели, как маленькая тень промелькнула по стене деревянного строения. Крики становились все ближе, наконец, мы наткнулись на ту самую женщину. Естественно, каждый из нас сочел нужным поинтересоваться, в чем, собственно говоря дело. «Ах, мой бедный Бернар! Мой мальчик! Этот негодяй его утащил, я даже не знаю, как ему это удалось. Господь милостивый, спаси моего малыша!» Женщина рыдала, захлебываясь слезами. Мы сразу смекнули, что надо разузнать об этой ситуации. Напав на след, который представлял собой лишь помятую траву в некоторых местах, мы установили, что похититель с мальчиком отправились в удаленный амбар, который служил складом для хозяйственной утвари. Когда мы были близко, до нас стали доноситься душераздирающие крики, прежде мы такого уж точно не слыхали. Было ощущение, что мы слышали именно то, что звучит в аду. Найдя щель между досок, из которых был построен амбар, мы принялись рассматривать похитителя. Это был мужчина или какое-то существо очень маленького роста, но это точно не был ребенок. Я бы сказал, что это дьявольское отродье. Бог не может сотворить такое чудовище. Это существо ростом с ребенка, с женским лицом, грудью и бедрами, но при этом с усищами и бородой как у мужчины. Да и руки у него тоже мужские, как будто член из них не выпускает, мозолистые и больные. А голос у него, святая богородица, мерзкий, заискивающий и сиплый. Мы удачно затаились и нам были хорошо слышны разговоры за стеной. «Давай мой маленький, мальчик мой хороший, дай писю дяде. Дядя сделает хорошо, добрый крестьянин намочит тебе щекотунчика и ты будешь плакать от счастья. Тише-тише, тссс, мой малец, я потом достану свое волшебное яичко из гнездышка и положу к тебе в анус. Обещаю, будет не больно, если будешь плакать, я буду целовать тебя всю ночь сегодня. Потом я соберу всю росу с твоего пиписюнчика и буду её пить, не бойся я никогда не отведу тебя к той злой тетке. Я тебя закрою тут и буду носить еду. Бу-бу, у-га-га, улыбнись дяде, мой хороший.» Я показываю напарнику, что мы должны вломиться прямо сейчас, но он меня одергивает, указывая на отверстие в стене. Я придвигаюсь и вижу, как мерзкие маленькие ручонки этого существа тянутся к члену осла и начинают творить что-то непонятное. Он не таскает его, как обычные скотоложцы, а залазит своей мелкой кистью под крайнюю плоть и нащупав головку, пытается её вытянуть. Ишак орет и брыкается, но этот гнусный червь уже привязал бедное животное к колоннам с двух сторон. Существо достало головку, держа её в одной руке, другой оно начало снимать свои башмаки. На ступнях его были огромные, черные ногти, которые начинали закручиваться, и кажется, следы подагры. Но ему это не помешало подпрыгнуть и пальцами обоих ступней схватиться за каждое из ослиных яиц. Животное завопило. А гном-извращенец схватился зубами за головку и повис на трех креплениях. Он начал то ли лобзать, то ли грызть пурпурное сердце бедного ишака. Осел кричал и неистово вопил, а этот коротышка повторял стоны животного, чем еще больше его пугал. Мы решили уйти, так как посмотрели достаточно. Позже выяснилось, что это королевский шут.»
«Да уж, он не меняется. Этот позорный извращенец должен держаться подальше от нормальных людей, только шутом ему и быть.» - подумала девушка.
Дочитав огромное письмо, описывающее разнообразные перверсии придворных, Арлекина заметила, как служанка стоит и настойчиво смотрит на неё, как будто хочет что-то сказать, но не смеет перебить. Луиза удостаивает её своим взглядом и легонько кивает в её сторону. Немного засуетившись, девушка сообщает о том, что король всех ждёт на обеденный прием.
«Ох ладно, не все время же мне сладким баловаться. Можно и что-то… менее…эдакое. Посмотрю, чем меня удивит старый пердун. Верно?» - спросила она у служанки.
«Конечно, моя госпожа. Давайте соберем вас на обед, если позволите.» - улыбнулась девушка.
Чтобы поднять себе настроение, Арлекина выбрала невероятно дорогие, ярко розовые, бархатные подвязки для чулок. Платье у неё было новое, но не такое роскошное, как хотелось, ведь все деньги ушли на слежку. Тем не менее она выглядела блистательно, из зеркала на неё смотрела поразительной красоты кокетка, и её взгляд словно говорил:
«Иди разъ*бывать, моя сладкая.»
Луиза вошла в залу и не одарив взглядом присутствующих села на место возле королевского. А разве тут был кто-то, кто бы заслуживал особого внимания? На этот вопрос ответ известен всем. Вскоре она заметила мадемуазель Бордью, повесившую нос, но от чего-то, не казавшуюся полностью отчаявшейся. Чтобы не мучить свои глаза видом этой гнилой туши, девушка решила обратить свой взор на обеденный стол. Он был покрыт очень дорогой льняной дамасской скатертью, это столовое белье экспортировалось из Южных Нидерландов в остальную Европу и ценилось очень высоко. Так же важно отметить, что на столе находилось около двадцати солонок. Это сразу говорило о статусе мероприятия, здесь находились только самые приближенные к королю люди.
«Вот как, помню отец с трудом обеспечивал для нас с сестричкой соль. А теперь, здесь по солонке на каждого гостя, невиданная щедрость. Все-таки, это так необычно. Вскоре я совсем перестану её ценить, а между прочим, в Древнем Риме работу оплачивали солью. Хотела бы я работать за соль? Что если бы мне пришлось сделать минет королю за мешочек соли? Я бы,наверное, сразу себя убила.» - когда цепочка её размышлений приостановилась, в залу вошел король.
«Ох, ну а как же, вспомни солнышко вот и лучик. Или же вспомни говно - вот и оно. Помяни заразу - появится сразу. В общем, пришел п*дорас старый, никто его не ждал, лучше бы шел обратно.» - закатила она глаза.
Мадемуазель Бордью сразу же оживилась и нацепила лицемерную улыбочку, каких свет не видывал. Сразу же она завела светскую беседу, колупая грудку многострадательного фазана в грибном соусе. Ах, а как эта деревенщина держала бокал! Схватила его всей ладонью, как средневековый кубок. Это тебе не яйца своего отца жмякать, ты вообще-то при дворе.
«Ваше Величество, вы такой умный, невероятный, ослепительный, сексуальный, таинственный, волнующий, будоражащий, умопомрачительный, невозможно прекрасный мужчина и бесконечно мудрый правитель. Какая же сегодня чудная музыка играет, нотки моей души сиюминутно же начинают дребезжать и вращаться вокруг вас, желая одарить благодарностью. Что скажете, мадемуазель Ришар?» - начала свое подлизалово Лаура.
«Бесспорно я соглашаюсь с вами, Жан Батист Люлли действительно гений своего времени. Его музыка очаровывает. Вообще, есть что-то особенное в имени Жан, такие люди наделены частичкой Всевышнего и его безусловной любовью. Например Жан Оноре Фрагонар, вам доводилось видеть его картины?» - спросила Луиза.
«Ааа знавал я таких прохиндеев. Расскажу историю вам о том, как мне порвали анальное кольцо. А потом измывались неделю и били меня прутьями, заставляя пить воду из колодца на кладбище. Это история о злости и инцесте, представьте себе, эти люди были братьями! Имена этих жуликов Жан ****ун и Жак Пердун. В общем, зашел я как-то в переулок, чтобы навалить…» - королевский шут.
«Не сейчас, слива. Топай отсюда сразу к кухне и забирай объедки, историю расскажешь в следующий раз.» - сказал король.
Когда шут удалился, король приобрел более серьезный вид, казалось, он даже насупился. Лаура Бордью решила снова подать голос:
«Дорогая Луиза, мы с Его Величеством обсудили текущее положение дел, и пришли к одному выводу. Вы прекрасная, молодая девушка, но увы необузданная, при дворе опасно содержать такую личность. Тем более, статус официальной фаворитки дает вам право влиять на политику королевства. Но ваш возраст, ребячество, могут лишь навредить нашему благосостоянию. Думаю, вы бы могли провести несколько лет вне стен Версаля, чтобы научиться спокойствию и женской мудрости. Вам в этом прекрасно поможет ваш будущий муж - барон Паскаль Дюпон. Он пережил двух своих жен и явно будет рад, если вы внесете немного сладости и радости в его грустную жизнь.» - она улыбалась, ехидно щуря глаза.
«Помимо этого, моя хорошая, мадемуазель Бордью упомянула о твоих сомнительных связях, никто не смеет дурачить короля и наставлять ему рога. Но я милосерден, поэтому отправляю тебя на перевоспитание к достойному, опытному мужчине. Он тебя научит держать свое хозяйство в узде.» - король.
«Ооооо дааа, обуздаю эту молодую кобылку. Научу тебя служить своему мужчине. Как говорят, старый конь борозды не испортит.» - сказал дедуля, сидевший почти в самом конце стола.
Увидев автора этой фразы, по телу Луизы пошла мелкая дрожь. Это был старый сморчок с костяным, горбатым носом, с которого чуть ли не падала прямо в его тарелку зеленая сопля. С висков свисали обсмоктанные патлы, а на макушке волос не было, как будто там на протяжении лет десяти вши ебл*сь так старательно и жестко, что стерли все волосешки и оставили лысину с пигментными пятнами. У него во рту почти все зубы сгнили, а на нижней части лица были серо-желтые бакенбарды в проплешинах. Оставался вопрос «где бл*ть они отрыли такого аристократа?». Разве что, это какой-нибудь дедушка Лауры. После шуток пришло осознание, что это ее будущий муж, и стало очень страшно. Посмотрев на его физиономию, сразу было понятно, что дедулик-страхоидол наверняка является сексуально озабоченным психом, который убил своих двух жен. Арлекина с огромным усилием улыбнулась и пошла в свои покои, сказав, что она подумает. Девушка все же не могла сдерживать своих эмоций, открыв веер она громко рыгнула, проходя рядом со злосчастным дедом и отмахнула отрыжку с запахом чеснока в его сторону.
Покинув обеденную залу, она побежала к себе в покои и кинулась на кровать. Она валялась в слезах, обнимая подушку. В мире был лишь один человек, который бы смог сделать её счастливой сейчас. Стены покоев давили на Арлекину, в огромном Версале ей сейчас было как никогда тесно. Все, чего она хотела, это убежать от общества пожилых секс фанатиков и просто мерзопакостных уродов. Луиза быстро надела свое крестьянское платье, которое она забрала из дома в Париже. Без помощи служанки она сорвала с головы парик, было очень больно, но она не хотела возиться с ним. Сменив обувь на кожаные башмаки и накинув косынку на голову, она побежала к тайному ходу, и через него пробралась к задней части дворца, в которой обитала прислуга. Она быстро прошмыгнула мимо гвардейцев и заметив своего возницу, ловко запрыгнула в повозку и помчалась в город. Её высадили у самого края бедняцких кварталов. Как всегда Арлекину поражала парижская грязь, запах нечистот, рыбы, а так же запах крови, текущей с расположенных прямо в центре города скотобоен, был неотъемлемым атрибутом городской жизни. Тротуары практически везде отсутствовали, мостовые были перепачканы лошадиным навозом, а посередине улиц проходили сточные канавы, обыкновенно забитые мусором. На небе начали сгущаться тучи, а через несколько минут и вовсе хлынул ливень. Промокшая Арлекина все еще уверенно держала путь к двору чудес. Где-то наверху тяжело гремел гром и сверкали молнии. Во время дождя улица превращалась в бурный ручей. Девушка усмотрела на другой стороне дороги небольшую таверну и решила переждать там грозу. Мужчина, стоявший у заведения, любезно выложил дощечки, соорудив подобие моста в самом неприятном месте образовавшегося ручья. Похвалив его в голове за сообразительность, Луиза прошлась по нему и подошла к дверям таверны. Как вдруг мужчина, строивший мостик говорит:
«Проход по мосту платный. Платите, красавица.»
«Вы чего, я думала это вы по доброте душевной построили.» - сказала Арлекина.
«Еще че, деньги давай, курица облезлая.» - мужчина уже не казался таким приятным и начал трансмутировать в мужлана.
«Желаю тебе оч*о у бобра поцеловать, а теперь сдвинься, денег я тебе не дам, чмырь.» - девушка вытерла капли со лба
В ответ на это мужчина пихнул её со своей силы, и хрупкая девушка полетела в тот самый дождевой ручей, расплескав его содержимое на прохожих. Арлекина поднялась, и окинув мужика недовольным взглядом, пошла в таверну.
«Трактир горбатый петушок, чего надо?» - сказала тучная баба за стойкой.
«Пиво подаете?» - спросила девушка.
«Да, чет осталось. Деньги на стол.» - трактирщица с врожденной деловой хваткой вытянула руку.
Тетушка небрежно плеснула ячменное пиво в кружку Арлекины. Мадемуазель Ришар нашла себе место в уголочке и заняла его, не желая терпеть пьяных крестьян поблизости. Однако, к её сожалению, за столиком неподалеку сидела парочка нищих, которые еле наскребли денег, чтобы позволить себе здесь попку черствого хлеба. Мужчина был одет в обрыганную, сальную рубашонку, в таких крестьяне работали в поле. На ней были следы от
грязных пальцев, после того, как этот хам обжирался едой, которую забирал у стариков и детей, он вытирал руки прямо о свою рубашку. Волос на его голове было уже не так много, к макушке тянулись две противного вида залысины, которые делали его больше и больше похожим на яйцеголового придурка. Глаза у него были абсолютно глупые и заплывшие жиром, как у свиньи. Над кадыком уже отвисал второй или даже третий подбородок. Было поистине необъяснимым, как от его живота не треснула рубаха… Позже выяснилось, что этот свин еще и картавит, разве может быть человек столь же омерзительный? Разве что королевский шут, должно быть это его потерянный брат, только вот тупоголовый и жирный как хряк. Его спутница была не менее омерзительной, истощавшее подобие женщины. Точно нельзя было сказать что именно из себя представляет этот человек. Противные, костлявые руки в пятнах грязи судорожно отрывали кусочки от горбушки хлеба. У дамочки был явно душевнобольной, помешанный взгляд, да и её манера речи свидетельствовала о том, что с головой она уже давно не дружит. Но то, что больше всего бросалось в глаза, это её зубы. Странно, что от питания семечками и изредка хлебом они были целыми. На самом деле, лучше бы их и вовсе не было. Так как на фоне исхудавшего лица, лошадиные зубы выглядели до безобразия глупо. Их разговоры нельзя было назвать интеллектуальными, даже для такого заведения, как трактир «горбатый петушок» это было слишком убого. Мужчина с невероятно одухотворенным лицом рассказывал своей прихлебале про жизненные проблемы.
«Да бл*, я вообще такой человек, знаешь работящий, нормальный. В поле работал, серпом косил. А меня выгоняют, потому что я не такой, как тут все. Не принимает меня общество, а виноват король и его друзья богатеи! Вот бы они все сдохли и отдали нам деньги, все бы жили равно и одинаково.» - мужчина.
«Да, мы бы все одинаково стояли по горло в дерьме с такими недоносками, как ты. С чего он взял, что ему кто-то что-то должен? Многовато прав для сына человека, который чистит выгребные ямы.» - подумала Луиза.
«Ах Артем, пойдем, ты уже напился. Забыл ведь, тебя выгнал господин за то, что ты корову на ферме вы*бал.» - сказала ему его спутница.
«Заткнись, дура. Ниче ты не понимаешь. Вот уеду отсюда и меня полюбят сразу все, это тут все не поняли еще, что я б*я ах*енный, понимание, нах придет когда поймут, поняла, с*ка?» - заорал мужик.
«Нда, ставлю мое лучшее платье на то, что он живет на той улице, где люди все еще пьют воду из Сены и считают её целебной. Ладно, не могу сидеть здесь и слушать треп этих отбросов, у меня от таких речей закипает мозг.» - Луиза встала и направилась к выходу, оставляя слабоумную компанию догнивать в трактире.
Дождь, к сожалению, все еще не перестал лить. До двора чудес уже оставалось совсем немного, глядя по сторонам, Арлекина все больше и больше понимала, что хочет лицезреть такой Париж как можно меньше. Скорее бы прийти в хорошо обставленный дом и позабыть об этих ужасах нищенской жизни. Вскоре, преодолев страшные закоулки, Луиза добралась до своего пункта назначения. Мокрая и уставшая она ввалилась в дом Жана. Вкратце описав произошедшее, она расплакалась от нахлынувших эмоций. Мужчина взял её ладони в свои и поднеся к губам, оставил несколько нежных поцелуев.
«Успокойся, мое сердце, нет ничего ужасного в этом старике. Разве ты думаешь что на него не найдётся управа?» - он улыбнулся.
«Я не знаю, все выглядит довольно-таки безысходным. Не хотелось бы так думать, но пока я не вижу никакого решения.» - грустно шмыгала носом Арлекина.
«Смотри, дорогая, это - poudre de succession. Иначе говоря, мышьяк.» - Жан показал маленький бутылек.
«Ты хочешь, чтобы я отравила деда? Это будет очень подозрительно, хотя я бы и рада отправить старого хера в ад.» - Луиза.
«Нет, это предназначается для короля. Врачи часто путают отравление этим ядом с симптомами болезни. А смерть от него списывают на холеру, грипп и даже обычное пищевое отравление. Насколько я понимаю, устройство свадьбы зависит от короля, а если он болен, то это может затянуться на многие годы…» - Жан.
«Действительно, сейчас главное сделать все как можно быстрее, чтобы меня не выдали за старого хрыча-маньяка.» - Луиза.
«Из плохих новостей лишь то, что для этого брака нужно согласие твоего отца, и по предварительным сведениям, он его дал этой хабалке Бордью, но лишь устно. Советую тебе отправиться в Версаль, а мы с Мари попробуем поговорить с твоим отцом и объяснить ему все как можно лучше.» - мужчина начал тарабанить пальцами по столу.
«Хорошо, мой возлюбленный. За отца не переживай, он ведь не дурак. Хотелось бы верить. Да, даже если он и дурак, то ты с ним договоришься. Ты ведь даже муху можешь убедить не садиться на дерьмо. Так что с моим папулей разобраться - раз плюнуть.» - сказала девушка, и переждав дождь, отправилась обратно в Версаль.