Баю-бай!
Небо над Витебском цвета кармельских вин.
Баю-бай!
В облачном штетеле зажигает звезды старый раввин –
Вдруг хоть кому-то нужны эти желтые шестиугольники,
Вдруг хоть кто-то придет к синагоге с душою голенькой,
Скажет «Аве, суббота» и отломит кусочек халы,
И отправится вниз по улице, в поисках новой Хавы…
Хава Нагила, людям могила, скрипка над Витебском пой-выводи.
Мужа любила, сына кормила, сделалось вереском сердце в груди.
Белая козочка, ангел молочный мой, топни копытцем и правду скажи –
Может хоть кто-то жив…
На картине, где Ида летит на брачную простыню.
Где старый раввин танцует и смеется сто раз на дню.
Где бранятся ослы и булочники, разлетаются петухи,
Где домишки строятся из солнца, воздуха и трухи,
И ни единого выстрела – как сотню лет спустя,
И старуха Рахель купает в лохани восемнадцатое дитя,
И кудрявый Иделе дразнит смешных котят.
И еще ничего не случилось, не рухнуло, не истлело.
И у Шагала сердце не отболело –
Он еще мальчик, грезит Парижем и женским телом,
Хочет, чтобы оно над пошлым мирком взлетело,
Хочет, чтобы звезды зажигались – просто так, без нужды в светилах…
Только бы красок на будущее хватило!