Дадим шар земной детям –
они превратят его в куб.
МАЛЫШ
Если б мне такие руки
как у дяди-великана,
я загнулся бы от скуки,
я б не смог тогда играть.–
Ни помучить таракана,
ни в носу поковырять...
Ну куда с такой рукой?
Я же маленький такой.
СТАРЫЙ ТАПОЧЕК
У тапочка пасть порвалась,
ногу невозможно носить.
Ему морду замотали
липкой лентой,
теперь ходишь как забинтованный,
и нога болит.
МЫЛЬНЫЕ ПУЗЫРИ
Наберу я слюни,
откушу я мыло.
Ни за что не сплюну,
чтобы гуще было.
Не орите в ухо,
что вы пристаёте.
Ну и что, что глупо?
Нравится, и всё тут.
Видите? – Играю.
Это очень просто. –
Выдуваю шарик.
Он смешной и толстый.
По губам стекает
ручеёчек мыльный.
В воздухе летает
шарик мой дебильный.
Весь переливаясь,
кружится, красивый.
Я в нём отражаюсь,
глупый и счастливый.
ЧЕБУРАШКА
"Я был когда-то странной
игрушкой безымянной,
к которой в магазине
никто не подойдёт.
Теперь я – Чебурашка..."
Детская песенка
Когда я в магазине жил,
никто ко мне не подходил.
Ведь я не танк, не пушка.
Я мягкая игрушка.
Теперь я с Геной, здесь мой дом.
Мне не с кем поиграться в нём,
а Гена пьёт, болеет
и сильно зеленеет.
Он старый чтобы пол помыть
и даже суп себе сварить.
Мне тоже не отрада.
Но надо значит надо.
Я до плиты не достаю –
на стул влезаю и варю.
Мне трудно управляться.
А он чуть что – ругаться.
Эх, если б этот крокодил
хотя бы поблагодарил:
мол, славно кашу варишь!
Но он плохой товарищ.
За делом вечер настаёт,
а тут и Шапокляк придёт,
и как всегда – не в духе.
Не нравлюсь я старухе.
Она на кухне с Геной пьёт.
Он злится, а она ревёт,
кричит на Гену “лысый!”.
А из кармана – крыса...
А как проспится Шапокляк,
из банки пить ей западляк, –
и я иду за кружкой.
Я – мягкая игрушка.
МАЛЫШ-2
Если б мне такие уши
как у дяди-великана,
я сидел бы только слушал –
что соседи говорят.
А соседи жрут сметану
и правительство корят.
Только я-то тут причём?
Не расти же стукачом.
ШТАНИШКИ С КАРМАШКОМ
Мрут от зависти пижоны:
мама сшила мне кальсоны!
Поначалу было тяжко,
потому что нет кармашков.
Нет, кармашек есть один, но
как-то он... посередине.
И скажу вам честь по чести –
он на очень нужном месте.
Важно в случае чего!
Я балдею от него.
МАЛЬЧИКУ, КОВЫРЯЮЩЕМУ В НОСУ
Отрыгивая сытно пищу,
засовывая пальчик в нос,
спроси себя: что ты там ищешь?
И лишь ответив на вопрос
и уяснив задачу, – тут же,
в ноздрю засунув палец свой,
втолкай его как можно глубже
и вытащи уже с соплёй!
И НЕ ЖУЖЖУ
Люблю смешной стишок
и не люблю про грусть.
Пью воду как цветок,
как пчёлка я тружусь.
При этом не жужжу.
И я доволен всем:
ногами я хожу,
а головой я ем.
И руки есть ещё,
а также есть чем сесть.
И очень хорошо,
что я такой как есть.
МАЛЫШ-3
Если б мне такой желудок
как у дяди-великана,–
голодать, однако, буду:
он же, прорва, как мешок.
Я жевать уже устану,
а потом ведь на горшок...
Все б смеялись так и сяк:
Вот прожорливый сопляк!
ДАЁТ КОРОВА МОЛОКО
В родном берёзовом кругу,
вблизи села родного
мычит корова на лугу,
корова как корова.
Слыхать корову далеко,
мычит она неслабо.
Даёт корова молоко,
на то она и баба.
Пасётся рядом с нею бык,
большой такой детина.
Он только спать и есть привык –
на то он и скотина.
И о корове круглый год
он думает с любовью,
но молока он не даёт,
а бережёт здоровье.
СКВОЗНЯК
Оглядываясь, скромно так,
проник тихонько в форточку,
засеменил по комнате
на цыпочках и корточках;
и ласковыми лапками,
как будто бы ища чего,
пошелестел тетрадками,
за нос потрогал спящего...
И, кажется, смешно ещё.
а надо б образумиться. –
Ведь так-то, потихонечку,
и насморк образуется!
МАЯТНИК
Холодный Млечный Путь сгустился в пенки,
и месяц хмур, как будто тайну выдал
и дуется... Часы висят на стенке.
Старинные. Они видали виды...
Их маятник качается на палке
и вспоминает время беспечальное,
как в детстве он качался в колебалке
и мама ему пела колебальную.
Как бабка ему славу нагадала,
как он мечтал иметь при жизни памятник...
А мама его так заколебала,
что он ушёл. Ведь он же взрослый маятник.
Он веровал в своё предназначение,
но даже в этом начал колебаться,
столкнувшись с непонятным свойством времени
всё время ускоряться, ускоряться...
Но всё-таки смирился с этой шалостью,
негодованья больше не испытывал.
И время шло, и обращалось старостью.
А он его отсчитывал, отсчитывал...
СТРАШНАЯ СКАЗКА
Наставил месяц бельма,
презрительно глядит.
Бредут по полю ведьмы,
несчастные на вид.
На фильм про вурдалаков
сходили в сельский клуб.
И страшно было так им,
что думали – помрут.
Там бегал на экране,
обученный вполне,
такой клыкастый парень,
что холодно спине.
А все сидят, зевают.
Мол, видели таких!
То семечки щелкают,
то ржут как дураки.
Вчера алкаш попался.
Пугали ведь – так нет:
насильничать пытался,
хоть им по триста лет.
Удравши еле-еле,
ревели меж собой
над жалкою своею
над девичьей судьбой.
И раньше-то страдали,
боялись выходить:
богатыри шныряли,
ища кого убить.
Теперь и вовсе хуже –
милиция кругом.
Детишки стали – ужас:
дразнятся всем селом.
Нет, лучше уж не вздорить
с такими вот детьми.
А молодость проходит...
Как страшно, чёрт возьми!
МАЛЫШ-4
Если б мне такое что-то
как у дяди-великана,
все б хотели сделать фото,
зазывали б в туалет...
Я отказывать не стану –
только выключите свет.
Никакой я не гигант.
Просто у меня талант.
КОЛЫБЕЛЬНАЯ
Луна пузатым лэйблом
повисла в небесах.
Сижу за старым тэйблом
в заслуженных трусах.
Заря давно поблёкла,
да не уснуть никак –
и наблюдаю в стёкла
угрюмый лайф собак.
Друзья ушли на дансинг
лобзать своих девах.
Я не пошёл на танцы,–
нельзя ж в одних трусах.
Уж лучше погуляю
где степь да степь кругом...
И вот уже шагаю
я стэп бай стэп пешком.
И сзади оставляю
всю Родину свою.
Приятных снов, родная!
Гудбаюшки-баю.
* * * * *
Спят часы настенные,
дискоболы с дисками,
леди с джентльменами
и родные с близкими.
Спят Петры и Павлики,
Ниночки и Кирочки,
спят расисты в Африке
и сопят в две дырочки.
Спит звезда колючая,
стихла гладь озёрная,
спят козлы вонючие
и волки позорные.
Спят болота склизкие
с падлами и выдрами,
мальчуганы с письками
и Самсоны с гидрами.
Дремлет пляж вдоль бережка,
бублик спит и дырка в нём.
Ленин спит на денежке,
притворившись Линкольном.
Ночь ползёт медлительно,
сматываясь бухтами...
Люди, будьте бдительны!
Вы ж от сна опухнете!
КОШКИ-МЫШКИ В ЗАЗЕРКАЛЬЕ
"Тише, мыши, – кот на крыше..."
Сползаю вниз по нити Времени
и вижу всё наоборот,
где в тридесятом измерении
сидит жирком заплывший кот;
мне и мышей отсюда видно:
они бегут туда, где он
их ест... И рушится бесстыдно
причинно-следственный закон.
И, этим ужасом взволнован,
хочу я вдарить по врагу,
но дематериализован
и всё проснуться не могу.
МАЛЫШ–5
Если б мне хоть что-нибудь бы
как у дяди-великана,
я б имел дурные судьбы,
опозорился бы весь,
психовал бы непрестанно...
Лучше быть таким как есть!
И играться от души –
как другие малыши.
СЛОН
Я жую морожинку, а он
хлещет воду. Потому что жарко.
Всё взаправду – настоящий слон.
Весь как в Африке, но в зоопарке.
Вынул хобот,
машет как рукою,–
это хобби
у него такое.
Подойду к нему с ладошкой потною,
буду хобот гладить без конца,
ведь слоны – хорошие животные,
и у них огромные сердца.
ОТВЕТ МАЛЫШЕЙ ДЯДЕЧКЕ ПОЭТУ
Ты зря нас укоряешь в том,
что плохо, пацаны, живёте.
Ты, дядя, сам был пацаном,
а если нет – тогда ты тётя!