"Я смело смотрю в нигдень
Из своего нигдетства...
В карманах моих – нигденьги,
Ничтождество вечной любви."
Вадим Цин
ПЛЯЖ
По одиночке и попарно
лежат образчики загара,
и волейбол пыхтит бездарный
среди песка и стеклотары.
У пацанов украли ласты,
гремит ОСВОДа матюгальник,
бабьё в купальниках цветастых
(но это ж фикция – купальник).
Вот кто-то кремом ноги мажет;
волна со вкусом берег лижет;
и крестик коршуна над пляжем
уж третий час как неподвижен.
КРУТОЙ
Выше только небо,
круче только яйца.
Кой-какие бабки,
или это пальцы.
Лохи врассыпную,
куры – на насест.
Кто сварил тебя вкрутую,
тот тебя и съест.
* * * * *
Твои деньги похожи на ум.
Их тоже должно быть много.
Их тоже нельзя купить.
За них тебя тоже не любят.
Но деньги вперёд.
СЛОМАННЫЙ КАЙФ
Лето как лето.
Всё по уму.
Дождь фиолетов
нипочему.
Мне-то неважно,
но для травы
вся эта влажность
слаще халвы.
Тёмные стебли.
Каждый – высок.
Прямо на землю
капает сок,
где по причине
разных вещей
всё это сгинет,
и вообще…
ПОЭТ И АКТРИСА
В глазах поэта вопрос,
в глазах актрисы ответ.
Он думал – это всерьёз,
она решила что нет,
и половину кастрюль
увезла на гастроль.
СЕДАЯ КОЛЛИ
Хозяйка старенькую колли
гулять с собою привела.
Мадам ещё училась в школе,
а колли взрослая была:
с мадам дружила (было ж проку),
неслась на запах колбасы...
Теперь не то.
Неподалёку
резвятся молодые псы.
Но больше ни в любовь, ни в драку
не рвётся старая душа.
Хозяйка очень хороша.
А гладить хочется собаку.
МАМА И РЕКЛАМА
Известно, что в телепрограмме
всегда есть место и рекламе.
Понравилась реклама маме
про крем полезный и густой.
Ведь он не зря других дороже:
он увлажнит, разгладит кожу,
и от морщинок он поможет,
и мама будет молодой.
Вот это да, вот это сила.
Всё мама взвесила, решила –
и в магазине крем купила,
прекрасный дорогущий крем;
который странноватый очень,
который мажь хоть дни и ночи,
который, как ни мажь... Короче –
не помогающий совсем.
Ну, это не беда, не драма.
Ничуть не огорчилась мама.
Опять красивая реклама
по телевизору идёт.
– Да даже не идёт, а скачет.–
И ничего она не значит.
А мама держится, не плачет.
А мама молодости ждёт.
ШАМАН
Я сжигаю свой хворост,
надрываю свой голос,
напрягаю всё тело
в ожидании Знака,
колочу в этот бубен,
потому что Там любят
чтобы я это делал
и чтоб я ещё плакал…
У Вождя было племя,
у Вождя было время,
Вождь держал своё Слово
когда нас было двое:
“Я прожил безупречно
и желаю быть вечным,
но не стану бить в бубен,
потому что я – Воин.
Если ж я буду вечен,
то сегодня под вечер
приведу тебе сына
и немалое стадо.
Ты добьёшься их смерти
и отдашь это в жертву,–
или я не мужчина!”
Я сказал ему: Ладно!
И Небесные Люди
пусть меня не осудят:
жертва очень большая
и костёр мой не скуден.
Я сжигаю свой хворост,
надрываю свой голос,
только, чувствую, зря я
колочу в этот бубен…
ВЕТРЕННЫЙ ДЕНЬ
“Порывами до сильного”,
в четыре кулака...
В разрывах видно синее,
но в целом – облака.
Здесь пасмурно и ветрено,
берёзы в мандраже;
а снег, хотя и нет его,
но как бы и уже.
ОБ УХОДЯЩЕМ ГОДЕ
Чтоб время зазря не пропало,
по радио сверишь часы.
Начало шестого сигнала –
и, чтоб не качнулись весы
и чтобы не звякнули струны,
командуешь: "Полный вперёд".
Кривая улыбка фортуны –
и в чём-нибудь снова везёт.
Какая-то новая мода…
Финансовый некий подъём…
Конец календарного года –
и нечего вспомнить о нём.
ВОЛК-ОДИНОЧКА
Не в стае, не в стаде, бесчувственный к плети,
уже матерея, худея, грубея,
как череп луны – ни за что не в ответе,
как степь в ноябре – никого не добрее,
с единственной целью – остаться на свете;
а там уж – как нитку потянет иголка...
Мой путь во второй его каверзной трети
похож на судьбу одинокого волка.
Уже матерею, худею, грубею,
все силы в расцвете, дыхание в норме.
И воли навалом – куда уж вольнее!
А ноги всё кормят, и кормят, и кормят...
КИРПИЧ В СТЕНЕ
“All in all you're just
another brick in the wall…”
“Pink Floyd”
Кирпичиком ложится день
и стеночкою год.
И если стену строить лень,
она сама растёт.
Возьмёшь гвоздей и молоток
картиночку прибить;
а рядом вырос уголок…
Мешает проходить?
Да ведь ломать такой забор –
что рвать присохший бинт…
Уж не простор, а коридор.
Уж целый лабиринт.
Кладутся правильно кругом
кирпичики деньков –
и в закоулочке твоём
всё меньше сквозняков.
Уже не виден солнца свет…
Но глупо жить в тоске:
ведь скоро праздничный банкет
в соседнем тупике,
и день рожденья недалёк,
а там и Новый Год;
ещё денёк, ещё денёк…–
И замурован вход.
Да в нарисованном окне
мелькнёт знакомый стих:
Ещё один кирпич в стене.
Ещё один из них.
* * * *
Наган мой воронёный,
и конь мой вороной.
И вьётся шёлк знамённый,
как ворон, надо мной.
И ветерок поднялся
в восточной стороне.
И конь мой расплясался,
и всё это – во сне…