Играла в крестики шнуровка
На тонкой девичьей спине,
И было больно и неловко
В корсет затягиваться мне.
Но восхитительно тугие
Объятья боли он творил
И незнакомые, другие,
Мне ощущения дарил.
Играл в чулки прозрачный латекс,
В перчатки, платье и фату,
Даря мучения и сладость,
Изображая наготу.
Играл в бельё прозрачный пластик –
Тончайший полиэтилен,
Стирая ножки, словно ластик,
От каблуков и до колен,
А также от колен и выше,
До тонких кружев в аккурат;
Почти не виден и не слышен
Его стеклянный водопад.
И, тоже в роли части тела,
Специально сделан на заказ,
Смешно, нелепо, неумело
Играл в лицо противогаз,
Желая стать второю кожей
На время или навсегда.
И максимально не похоже
Лицо на девичье тогда:
Я словно кукла или робот –
Безлика и ослеплена,
А тот противогазный хобот
Из мухи сделает слона.
Теперь пожалуйте в застенок,
Где продолжается игра,
Там декорации для сценок:
Ошейник, цепь и конура.
В подвале в роли подземелья,
Где на камнях блестит роса,
Сыграть решила в ожерелье
На мне стальная полоса.
И вот, когда пора настала
Сойтись железному кольцу,
Я очень быстро осознала,
Что эта роль ему к лицу:
Куда там кожаный ошейник
С замком и даже с бубенцом!
И может ли какой-то швейник
Сравниться силой с кузнецом?
А дальше – больше: где граница,
Что надо в цепи заковать?
Железу нужно покориться,
А покорившись – проиграть!
И вот при строгом Господине,
Легки, а может, тяжелы,
Весь год на девочке-рабыне
Играют цепи в кандалы.
На игровом Хозяйском поле
Она – игральный леденец.
Играла девочка в неволю –
И доигралась наконец.
*
© (илл.) - CommanderRub