Мы, дядя Ваня, будем жить. Проживем длинный, длинный ряд дней, долгих вечеров; будем терпеливо сносить испытания, какие пошлет нам судьба; будем трудиться для других и теперь и в старости, не зная покоя, а когда наступит наш час, мы покорно умрем и там за гробом мы скажем, что мы страдали, что мы плакали, что нам было горько, и бог сжалится над нами, и мы с тобою, дядя, милый дядя, увидим жизнь светлую, прекрасную, изящную, мы обрадуемся и на теперешние наши несчастья оглянемся с умилением, с улыбкой – и отдохнем. Я верую, дядя, верую горячо, страстно... Мы отдохнем! Мы отдохнем! Мы услышим ангелов, мы увидим все небо в алмазах, мы увидим, как все зло земное, все наши страдания потонут в милосердии, которое наполнит собою весь мир, и наша жизнь станет тихою, нежною, сладкою, как ласка. Я верую, верую... Бедный, бедный дядя Ваня, ты плачешь... Ты не знал в своей жизни радостей, но погоди, дядя Ваня, погоди... Мы отдохнем... Мы отдохнем!
Антон Павлович Чехов, пьеса «Дядя Ваня»
Я в этом мире гость незваный.
Близка вечерняя заря...
Познала горечь дяди Вани:
всё было в этой жизни зря.
Всё было зря... зачем?.. зачем я?
Что делать?.. как мне дальше жить?
И в чём моё предназначенье?
Венчала только миражи.
Гляжу в слова блаженной Сони,
читая Чехова опять,
ищу в душе свои резоны –
не ползать горбясь, а – летать.
Трудиться, быть, не знать покоя
и снова веру обрести.
Покров Праматери покроет,
излечит душу во плоти.
Всяк божий раб Творцом помазан.
Лохмотья веры соберу.
Увижу небо я в алмазах,
сгорев тростинкой на ветру?