На фотографии Шеф жандармов и Главный начальник III-го Отделения Собственной Его Императорского Величества канцелярии генерал-адъютант князь В.А. Долгоруков.
В материалах дела III Отделения имеются указания на пособничество Бакунину: речь идет об именах неких Хитрово (известная дворянская фамилия) и Филипеуса — чиновников Управления Приморской областью, на которых в доносе купца Вебера имеются прямые указания, как на пособников побегу Бакунина. Следствие даже краешком не коснулось этого вопроса, и Хитрово с Филипеусом не были приглашены даже для простого опроса, во всяком случае в «деле» никаких следов их опросов не сохранилось. Не опрашивался также целый ряд других лиц, близко знавших Бакунина. В «деле» имеется переписка, указывавшая на то, что некоего надворного советника, служившего чиновником в Николаевске, Бодиско (родственника знаменитого А.А. Бодиско — русского посланника в США в течение 17 лет (с 1837 по 1854 год), часто посещал Бакунин во время своего пребывания в городе. Имеются также отрывочные сведения об инженер-механике Маюрове, с которым на одном пароходе Бакунин прибыл в Николаевск 2 июля и на которого ссылается в доносе своем Вебер. Однако ни о роли Бодиско, ни о роли Маюрова в следственных материалах записей нет. Из материалов дела явствует совершенно очевидно, что все участники дела в Николаевске знали Бакунина как ссыльного: знал об том Бодиско, у которого бывал Бакунин (вероятно по вопросам организации отъезда в США), и лейтенант Афанасьев, по докладной которого Бакунину разрешено было выехать из Николаевска. Так или иначе, хорошо известный поднадзорный ссыльный г-н Бакунин, находившийся на Амуре по собственным делам, сел в Николаевске на казенный клипер «Стрелок», отправлявшийся 9 июля в гавань Де-Кастри, откуда пересев на иностранное судно, ушел в море на юг от гавани.
17 сентября 1861 года. ИРКУТСК. Шефу жандармов и Главному начальнику III-го Отделения Собственной Его Императорского Величества канцелярии господину генерал-адъютанту и кавалеру князю Долгорукову 1-му.
Состоявший на службе при здешнем откупе Михаил Бакунин, с разрешения Исправляющего должность генерал-губернатора Восточной Сибири, свиты Его Величества генерал-майора и кавалера Корсакова, уволен был по собственным делам на Амур; заехав предварительно в Кяхту, был у некоторых тамошних купцов, и как слышно взял от них комиссию, — у купца Сабашникова и некоторых других, за что получил, как говорят, около 3.500 рублей и отправился до Николаевска.
Слухи дошли в Иркутск, что Бакунин воспользуясь разрешением генерал-губернатора ехать только до Николаевска, употребил во зло к нему доверие: сел на судно и отправился в Декастри, откуда отплыл в Америку; толки эти, хотя могут быть здесь и неверны, но подтверждаются приехавшими с Амура. О чем имею честь почтительнейше донести Вашему Сиятельству. Подполковник Дувинг.
Письмо ген. Корсакова — В. А. Долгорукову. Иркутск, 17 сентября 1861 года.
Бакунин заявил Корсакову, что и на первый раз одну тысячу рублей серебром (в том числе путевые расходы), если он примет на себя поездку на Амур с целью осмотра и определения местных условий для предполагаемых им на Амуре промышленных и торговых предприятий, вследствие чего Бакунин просил дозволения моего отправиться туда. На возражения Корсакова Бакунин, ссылаясь, что ему разрешено вступить на государственную службу в Сибири, не ограничиваясь какою-либо в ней местностью, и, вместе с тем, угадывая мысль мою в неудобности иметь за ним там полицейский надзор, показал себя глубоко оскорбленным и стал представлять мне сверх того, что в Иркутске остается у него любимая жена, которую он никак не решится оставить, что, если он и желает ехать на Амур, то только потому, что не видит других средств к существованию и просил принять участие в его затруднительном положении.
Корсаков потребовал от Бакунина честное слово, что он не употребит во зло невозможности повсеместного бдительного надзора за ним в обширной Амурской стране, и что до окончания навигации он возвратится в Иркутск. Бакунин несколько раз давал Корсакову честное слово в исполнении его требования.
Отправление Бакунина из Николаевска морем в Де-Кастри, переход его там на иностранное купеческое судно и отправление на нем в море дают мне повод полагать, что справедливость слухов о побеге его имеет некоторое основание, и что он, презрев данное им мне честное слово, ушел за границу.
Прошу доложить Государю Императору, что, признавая себя вполне виновным в упуске Бакунина, доверившись его клятве, хотя и сделал это единственно в уважении крайне стеснительного его положения в содержании себя и семейства своего честным трудом.
Заключение следственной комиссии А. Ф. Голицына. Секретно.
1) Исправляющий должность генерал-губернатора Восточной Сибири свиты Его Величества генерал-майор Корсаков 4-го июня 1861 года выдал Бакунину открытое предписание, по которому все командиры казенных пароходов, находившихся в плавании по рекам Шилке, Амуру, Усури и Сунгари, обязаны были принимать его на пароходы без всякого препятствия и с будущим. На каком основании выдано Бакунину такое открытое предписание и почему дозволено ему беспрепятственно совершить поездку на казенных пароходах, без означения цели его путешествия, времени, какое разрешено пробыть в оном и мест, в коих он мог быть, из дела не видно, и генерал-майор Корсаков об этом не спрошен. Открытые листы, по закону, выдаются в потребных случаях, служащим лицам и командам, командируемым по надобностям службы, Бакунин же, как из дела видно, предпринимал путешествие по Сибири по частному делу, как доверенный, уполномоченный купцом Сабашниковым и потому не мог получить открытого листа.
2) Бывший иркутский гражданский губернатор действительный статский советник Извольский того же 4 июня выдал Бакунину вид на свободный проезд в Приморскую Область Восточной Сибири и обратно в Иркутск, назвав в оном Бакунина бывшим прапорщиком, получившим Высочайшее повеление на вступление в гражданскую службу, а на другой после того день, 5-го июня, сообщив о сем военному губернатору Приморской области, добавил, что Бакунин находится под надзором полиции. Но по какому поводу, об этом последнем обстоятельстве, не было упомянуто в выданном Бакунину виде и на каком основании выдан самый вид, когда Бакунин уже имел открытый лист от генерала-губернатора, равно с какою целью Бакунин назван бывшим прапорщиком, получившим Высочайшее повеление на вступление в гражданскую службу, тогда как он по суду был лишен всех прав состояния, из дела не видно и Извольский как об этом, так и о нарушении 560 ст. XV т. уголовного законодательства не спрошен.
Во время следствия Афанасьев показал, что он, бывая в квартире знакомого ему чиновника Бодиско и встречая там Бакунина, спрашивал о нем и узнал, что Бакунин сосланный в Иркутск. В тот день, когда Бакунин отправился на клипере «Стрелок» из Николаевска, и был еще в виду города, аудитор военно-судной комиссии в портах Восточного Океана Котюхов объявил Афанасьеву, что Бакунин намерен бежать за границу, о чем он, Котюхов, получил письмо от неизвестного, и советовал послать немедленно за «Стрелком» пароход «Амур», готовый к отплытию вверх по реке Амуру, но Афанасьев остался равнодушным к такому объявлению Котюхова, сказав ему: «А нам что за дело до Бакунина, пусть себе бежит, отвечать за него будем не мы, а генерал Корсаков».
В полученном аудитором Котюховым письме от неизвестного говорится, что Хитрово и Филипеус помогают побегу Бакунина, и что они имеют большое влияние на управлявшего Приморскою Областью капитана 1 ранга Петровского. Но кто такие Хитрово и Филипеус, какие были их отношения к Бакунину и в чем заключалась их помощь, из дела не видно и обстоятельство это не исследовано.
Понятно, что речь г-на Петровского заключала в себе следующий смысл: «Господа, действуйте смело и не бойтесь ничего: Вашим сообщником будет сам губернатор, а он, по силе дарованной ему свыше власти, сумеет скрыть следы вашего преступления».
Письмо Вебера Котюхову. 8 июля 1861 г.
«Я глубоко убежден, что побег Бакунина сделает много зла его жене, семейству его и Генералу Корсакову, а не принесет решительно никакой пользы ни человечеству, ни России, ни даже ему самому. Бакунин не в состоянии сделать никому добра: это олицетворение эгоизма. Побег Бакунина повредит многим из моих соотечественников, находящимся в изгнании, потому что Правительство, из опасения, чтобы подобные случаи не повторялись между политическими преступниками, усугубит без всякого сомнения надзор за этими несчастными. Вот причины, заставившие меня искренно желать неуспеха Бакунину. Я думаю, что Вы поймете и оцените надлежащим образом чистоту моих намерений и не откажетесь помочь мне. Преданный Вам навсегда Г. Вебер».
Из докладной от 12 июня 1864 г. Генерал Потапова — Н. Краббе.
«Я полагал бы признанных виновными в том капитана 1-го ранга Петровского, капитана-лейтенанта Сухомлина, лейтенанта Афанасьева и мичмана Бронзерта не предавать суду, а подвергнуть дисциплинарному взысканию; что же касается аудитора Котюхова, то в доказательство того, что он имел основание заявить лейтенанту Афанасьеву о намерении Бакунина бежать за границу, служит прилагаемое письмо, полученное им от Вебера, которое считаю долгом препроводить в подлиннике к вашему превосходительству».