Читая воспоминания современников
о Максимилиане Александровиче Волошине,
как о художнике…
Осенний вечер площади вокзальной
(Запечатлённые следы в рассказ):
Средь гвалта шум «универсальный»
В пенсне фигура, словно напоказ.
Стоял Волошин, в куртке, поношенной,
И – не слегка… С кудлатой головой.
Ботинки? – временем совсем изношены.
С окладистой стоял он бородой.
Художник был пока он неизвестный,
Эффектно выглядел и был красив.
Но критик и поэт! – взгляд повсеместным…
С Веласкесом, в портрете, вид сравним.
С Москвы – да в Коктебель. Сам нов «порогом»:
Уж войны отгремели. План? – большой!
К искусству живописи шёл с тревогой,
Но базой прочен был – мастеровой.
Программ кафе, французских, знал художник.
Везением в знакомствах – прочный тыл:
Со знаменитыми дружил. Возможность!
Их школы, в штрих, себе потом стремил.
Он, зрелостью, по их шагам прошёлся:
Полвека сохранял багаж весь в Дом.
Круг мал, тем почитателей, нашёлся,
Пером да с тушью, иль, – карандашом.
Пропорции всего, о чём писалось,
В моделях передачей всех, тех, черт –
Всё изощрённостью руки срасталось
В свободе выполнением, в обет.
Непринуждённо, «на ходу», «пел» автор,
Психологичен штрих, где умный глаз,
Раздумий по судьбе, он важен датой;
Графический приём – дар в самый раз.
Чернильной кляксой – есть ракурс милой,
Гротеск, пригожестью, – живой!
Да, дружеский, в том, «писк», вполне сравнимый,
С удачей жизни на момент такой.
Бальмонт, Пикассо – росчерком в рисунках…
Я радуюсь, что привезла эстамп,
С Его портретом, пряча долго, странно:
Смущает чем – то взгляд… глаз сам.
03.08.2023г