Сковал мой парус прековарный штиль,
Дурача путника на сотни миль
Зеркальным видом небосвода
И меж застывших голубых пучин,
Пророчит без движения почить
На век, не ведая свободы.
Все замерло.
Лишь ночь сменяет день,
И движется по глади моря тень,
Пытаясь спрятаться от сглаза.
Раздал улыбки месяц молодой,
Умылось небо глянцевой водой,
Сверкая россыпью алмазов.
С утра аквамариновый этюд,
Густея плавно в сочный изумруд,
Чарует цветом в мерном танце.
Казалось, звезд судьбы сошлись пути
И лучше места в мире не найти
Для похождений чужестранца.
Всё ждет начала знак ...
А вот и он.
Едва заметно, кто-то, как шпион,
На мачте тихо тронул снасти.
Под скрип качнулась палуба слегка.
Вздохнули паруса, размяв бока
И приготовились к ненастью.
Едва поднялся на корме флажок,
Указывая ветру на восток,
Отметив его силу в баллах.
Покрылся чешуею моря лик.
Послышался тревожный чаек крик
И стих, как будто не бывало.
Вдруг, небо отделилось от воды
Темнеющей полоскою беды,
И мягко-черное, живое,
Сбиваясь в кучу, издавая гром,
Все снизу покрывает вверх ковром,
Сердясь над самой головою.
Свежеет ветер и растет волна ,
Желая позабавиться сполна
С моей измученной судьбиной,
Вскипая, как на адовых углях
И пеной прорастая на краях,
Подобно нажитым сединам.
Уже не ветер, а ветрище, шквал
Вздымает с силой черный, водный вал
И двигает ко мне навстречу
И с шумом поглощая за глоток,
Подвешивая жизнь на волосок,
Лишает напрочь дара речи.
Мгновение и страхи за спиной.
Но следующий высится стеной,
За ним готовы вслед десятки
На путника обрушить гнев и злость.
И если ты незваный в море гость,
То будешь сломлен в этой схватке.
Пусть лучше тяжкий, но священный бой
Твоей всецело властвует судьбой,
Накалом укрепляя душу,
Чем сладко опьяняющий покой.
Таков неписаный закон морской
И дорого его нарушить ...