Старинный род дворянский в Костроме,
На Куликовом поле предок был.
Занозою в мальчишеском уме —
Гордился Алексей, он не забыл.
Семья и в Нижнем долго прожила,
Оставил Новгород свой яркий след.
Судьба всё ж в Петербург его вела:
Гвардеец, прапорщик, но рвенья нет.
Манил к себе восточный факультет,
Его пленили языки вполне.
В военной службе не увидел свет,
Трудна она, покорность там в цене.
Писал стихи, как будто бы дышал,
Родился сборник — популярным стал.
Круг Петрашевского* умы прельщал,
Магический таинственный кристалл.
Круг вне закона, властью запрещён,
Затем последовал его разгром.
Был арестован, в крепость помещён,
Покрылась шевелюра серебром.
Семёновская площадь** — место зла,
Но заменили каторгой её.
Жизнь в Оренбурге, где метель бела,
Линейный батальон — его жильё.
Солдатчина тянулась десять лет,
Сказать легко, но трудно пережить.
Казалось, что просвета вовсе нет,
Но продолжал с Поэзией дружить.
Гражданский лирик, точен слог, силён...
Защитник тех, кто ныне угнетён.
Патетикой Плещеев вдохновлён,
Мечтает: деспотизм навек сметён.
«Вперёд! Без страха и смятенья...» стих,
В ту пору гимном молодёжи стал.
Плещеев страстен, звучен, нет, не тих,
Поэзией гражданскою блистал.
Прелестны переводы из Гюго,
Шевченко, Петефи — он их любил.
Известны для детей стихи его.
Поэт, спасибо, век не позабыл!
Примечание:
*Кружок Петрашевского, в котором
проповедовались идеи социализма.
В апреле 1849 года был разгромлен
царским правительством;
**На Семёновской площади должна была
состояться казнь петрашевцев, которая
была отменена в последнюю минуту.