По мотивам шотландских народных сказок и преданий
На окраине Файфа в избушке
Жили-были старик и старушка.
Старичок-то был кроток и добр,
А супруга — из племени кобр.
Аж до нашего времени слухи
Доползли о проделках старухи.
А начнём мы с того, как она
Убегала из дома одна.
Было так: разбитная бабуля,
Лишь старик отвернётся, как пуля,
Утекала на встречу с другой,
Как потом оказалось, каргой.
И примерно раз в месяц их встречи
Непременно случались под вечер.
Возвращалась бесстыдница та
На рассвете, — добра и сыта.
И злословила в Файфе округа,
Что у старого — ведьма супруга.
Долго дед пересуды сносил,
Но однажды: «Ты ведьма?» — спросил.
Может просто старуха с приветом,
Думал он, вопрошая об этом.
Но она подмигнула в ответ:
«Ведьма, ведьма, но это секрет».
И с тех пор о проделках досужих
Стала бабка рассказывать мужу.
И такое выслушивал дед...
Вот приходит старуха чуть свет,
И давай хохотать, вспоминая,
Как творилась прогулка ночная:
«С колдунами под новой луной
Мы спевали оравой хмельной.
А потом танцевать под волынку
Стали жок, ча-ча-ча и лезгинку.
И плясали мы так, что на нас
Прилетел подивиться пегас,
А из озера вышли форели...»
«Это ж просто вы офонарели! —
Возмущался старик. — Стыд и срам!
Не сидится, бесстыжие, вам!»
И такое услышал он вскоре:
«Мы в Лапландию плыли по морю,
И полночи летали над ней,
Сев на чёрных крылатых коней.
Там на шабаш нечистая сила
На горе поместилась насилу».
А старик всё твердил: «Стыд и срам!
Не сидится, бесстыжие, вам!»
Он от басен, рассказанных ею,
Всякий раз возмущался сильнее.
Но случилось карге как-то раз
Так закончить правдивый рассказ:
«Мы у эльфов подслушали слово,
Что откроет любые засовы.
И летим в погребок, где не счесть
Лучших вин, что бывали и есть».
Тут супруг призадумался. Вот как.
Ни коньяк, ни ликёр, и ни водка
Старика не пленяли давно.
Но рождённое солнцем вино...
И решил он тогда не случайно
Увязаться за ведьмами тайно.
И пошёл, укрываясь от глаз,
За старухой в назначенный час.
Там старик наблюдал из-за двери
То, во что невозможно поверить.
Как легко покидали избу
Три старухи, как духи, — в трубу.
Повторив наговор, вслед старухам
И старик полетел вольным духом.
А увидев на замке огни,
У ворот приземлились они.
Крепостные спадали засовы,
Лишь звучало заветное слово.
И попали они в погребок,
Где напитков немерено впрок.
Как ни странно, но в самом начале,
Ведьмы, деда увидев, смолчали.
Но они угощались чуток,
А старик удержаться не смог.
Колдовскими букетами вина
Нахлобучили деда лавиной.
В результате чего вышло так:
Он последний с трудом сделал шаг.
А потом повалился макетом,
И уснул. А старуха об этом
Так сказала другим: «Нам пора.
А старик пусть поспит до утра».
И, смеясь, упорхнули подруги.
А наутро проворные слуги
Отворили хранилище вин,
Смотрят: дед отдыхает один.
На вопрос: «Как проник в подземелье?»
Дед возьми да и ляпни с похмелья,
Что летел он из Файфа сюда.
И такая пошла чехарда...
Крики, вопли: «Колдун!», суматоха.
Старику стало хуже, чем плохо,
Понял он, что случилась беда.
Колдунов не любили тогда.
А хозяин поместья, епископ,
Не любил ни секретов, ни риска.
Как бывало не раз во дворе,
Он велел гостя сжечь на костре.
Так и вышло: к всеобщему благу,
Приковали к столбу бедолагу.
И огонь запалили внизу.
Тут старик, утирая слезу,
Обратился с последним приветом
К добрым людям и белому свету.
Но — шальная, видать по всему,
Подлетела ворона к нему.
Да и каркнула что-то на ухо.
Оказалось, что это старуха!
Прозвучало противное: «Кар-р-р»
Для ушей старика, как нектар.
Повторил он заветное слово,
И упали стальные оковы.
А старик, воспарив над толпой,
Полетел восвояси — домой.
И с тех пор жил старик, припевая.
И супруга его дорогая
Тоже в здравии добром была.
Правда, ведьмой, как прежде, слыла,
Но в селе поубавились слухи.
Благоверный в делишки старухи,
Дабы впредь не случилась беда,
Больше нос не совал никогда.