Под Ярославлем Ваня был рождён.
Отец его рабом был, крепостным.
Казалось, тяжким роком пригвождён...
Нет, удалось иные видеть сны.
Жил на оброке — лавочка в Москве,
С тем согласился Шереметев-граф.
Отец последовал судьбе-канве,
Иначе жизни рабской был бы крах.
В Москву приехал будущий поэт,
В торговле рьяно помогал отцу.
Ведь выхода юнцу иного нет,
Куда деваться парню-молодцу?
А грамоте его учил сосед,
Кто стал бы за занятия платить?
Жизнь Сурикова — сонм трудов да бед,
Глумились глупые: «Стихи плодить?!»
Не понимали тонкости души:
Не та среда, иной мир, в нём — чужак!
Хотя попытки здравы, хороши,
Никто не объяснил: «Что, где и как?»
Поэт Плещеев оценил стихи,
Помог продвинуть многие в печать.
Сосредоточием любви стихий
Любой журнал могли бы увенчать.
Так и случилось, в «Общество*» вошёл,
Журналы** подхватили, Лев Толстой.
Струились строки неги, словно шёлк,
Наполнен смыслом стих, не холостой.
Был сборник под названием «Рассвет»
Писателей из разных городов.
Простых, народных, гениев там нет,
Иван их поддержать трудом готов.
А вслед газета «Доля бедняка»,
В ней суриковцы, их большой кружок.
Был лириком Иван наверняка —
Никитина, Кольцова слог — ожог.
Больших поэтов знал и уважал,
Считал себя наследником их муз.
Народный слог ценил и обожал,
Не разорвать с народом тесных уз.
Писал Чайковский музыку, Кюи —
Слова поэта поразили их.
Строка точна, прелестна, не сбоит,
Изящный, лёгкий, превосходный стих:
«Рябина»
«Что шумишь, качаясь,
Тонкая рябина,
Низко наклоняясь
Головою к тыну?»
Примечание:
*В 1875 году поэт был избран членом
«Общества любителей российской
словесности» с подачи Льва Николаевича
Толстого;
**Популярные в то время журналы «Вестник
Европы» и «Дело».