На фото портрет Николая Исааковича Утина, который сумел отставить свой след в революционном движении.
«Я возвратился во Флоренцию, — писал Бакунин, — где провел всю зиму, и откуда весной 1865 года переехал в Неаполь. Здесь я оставался до сентября 1867 года, — времени первого конгресса Лиги Мира и Свободы в Женеве. Я обменялся несколькими письмами с Марксом. Затем мы снова потеряли друг друга из виду. Как раз на Женевском конгрессе старый коммунист Филипп Беккер, также один из основателей Интернационала и друг Маркса, впрочем, на немецкий лад, из тех, кому ничего нет милее как порассказать о других что похуже, если только возможно сделать это не компрометируя себя, передал мне от имени Маркса первый, пока единственный, том в высшей степени важного, ученого, глубокого, хотя и весьма абстрактного произведения, — «Капитал».
Тогда я совершил ужасную ошибку: я позабыл написать Марксу, чтобы поблагодарить его».
Занятый революционизацией «Лиги мира и свободы» и привлекаемый растущей мощью Интернационала, Бакунин возымел желание слить воедино оба эти учреждения — буржуазное и пролетарское. На втором конгрессе Лиги мира и свободы в 1868 году в Берне, который проходил одновременно с Брюссельским конгрессом Интернационала, Бакунин от слов перешел к делу и попытался провести на своем конгрессе постановления, которые устранили бы пропасть между Лигой и Интернационалом, предложив конгрессу Лиги послать приветствие Интернационалу с приглашением прислать своих членов для участия в конгрессе. Но Брюссельский конгресс Интернационала отверг приглашение, подчеркивая, что при существовании Международной Товарищества Рабочих у Лиги нет никаких оснований для самостоятельного существования. Резолюция предлагала далее членам Лиги попросту вступить в Интернационал.
Потерпев неудачу, Бакунин со всей энергией решил революционизировать Лигу и предложил конгрессу Лиги резолюцию, устанавливавшую социальное и экономическое уравнение классов и индивидов, которую Конгресс, ожидаемо, отверг большинством голосов (110 против — 30 за). Тогда Бакунин вместе со своими друзьями, среди которых были Элизе Реклю, Аристидо Рей, Николай Жуковский, Виктор Жакляр, Фанелли и Валериан Мрочковский, вышли из Лиги, и в тот же день основали «Союз социалистической демократии». Союз этот принял, разумеется, программу, разработанную Бакуниным. Программа являлась сводкой основных положений его теории. Рядом с Международной Ассоциацией Рабочих Маркса возникала, таким образом, подобная же ассоциация под громким именем: «Союз социалистической демократии».
Во главе первой стоял Маркс, — человек с ясными теоретическими воззрениями, ставивший Интернационалу совершенно определенные задачи. Душою другой был Бакунин, по складу своей мысли, по темпераменту, по теоретическим и революционным взглядам полная противоположность Марксу. Борьба между обеими организациями, как и их руководителями, становилась неизбежной. Марксисты видели в Бакунине врага и дезорганизатора рабочего движения, человека, субъективно желавшего революционному движению добра, но объективно приносившего только вред.
Однако предприимчивого Бакунина перспектива такой борьбы только вдохновляла. В средине 1868 года Бакунин становится членом Женевской секции Интернационала и со свойственной ему энергией принимается в Швейцарии за работу.
В январе 1869 года собирается съезд швейцарских секций Интернационала в Женеве. Секции объединяются в Романскую федерацию, в которой преобладающее влияние получают бакунисты, однако марксистская оппозиция успешному шествию бакунизма не дремлет. В противовес группе бакунистов образовалась марксистская группа с русским эмигрантом Н. Утиным во главе. Началась борьба за влияние на массы, за представительство в руководящих органах федерации, за направление печатных изданий и владение ими. Утину удалось вырвать из рук Бакунина журнал «Народное дело», первый номер которого редактировал Бакунин. За время отъезда Бакунина из Женевы марксисты овладели органом романской федерации — газетой «Равенство». Борьба сопровождалась озлоблением, доходившим до личных столкновений, оскорбительных выпадов и даже угроз физической расправы. В борьбе этой Генеральный Совет стал на сторону Утина, который вообще был доверенным человеком Маркса и Швейцарии. Совместное существование бакунистов и марксистов делалось невозможным. Раскол произошел на съезде романской федерации в Ла-Шо-Де-Фоне — в апреле 1870 года. В сентябре 1871 года, в Лондоне, собралась конференция Интернационала. На ней был поставлен вопрос о деятельности Бакунина в Интернационале. Конференция поручила Н. Утину представить ближайшему конгрессу подробный доклад о Бакунине. Ему предложено было также осветить вопрос об отношениях, существовавших между Бакуниным и Нечаевым. Похождения Нечаева как раз к этому времени получили известность в Европе и вызвали со стороны большинства европейских революционеров серьезное осуждение. Обвинения эти, сформулированные в столь резкой и жестокой форме, конгресс нашел основательными и постановил исключить Бакунина из Интернационала. Насколько прав был Маркс, настаивая на принятии такой резкой резолюции и исключении Бакунина из Интернационала?
И насколько правы были друзья Бакунина, считавшие Маркса главным виновником обвинений, видевшие в ненависти Маркса исключительно личную интригу? На эти вопросы поможет ответить документальная переписка участников противостояния.
Но это было также моментом внутреннего кризиса Интернационала. В нем столкнулись непримиримые направления, которые не могли ужиться рядом, их борьба повлекла за собой личную борьбу между Марксом и Бакуниным. Маркс опирался на генеральный совет, Бакунин искал для себя поддержки в секциях Интернационала. Но между идеями Маркса, с одной стороны, Прудона и Бакунина, с другой, была та разница, что Маркс основывал свои выводы на изучении общественного развития, а его противники свои желания возводили в историческую необходимость и считались меньше с фактами, чем со своей революционной волей.
Но через Бакунина переступить было гораздо труднее. Этот талантливый и своеобразный человек воплощал в себе тот дух уверенности в близкой социальной революции, который не перестает возрождаться в социализме. Он наивно верил, что социальная революция может быть создана немедленно объединенным энергичным усилием, удачным заговором, он верил, что достаточно вооружить рабочих, позвать на помощь босяков и лохмотников, декретировать час и момент социальной революции, чтобы она совершилась и удалась.
После длительной и ожесточенной борьбы против большинства, руководимого Марксом Бакунин откололся от Интернационала и образовал в его составе союз социалистической демократии. Бунтарский дух проявился в первом же пункте программы этого союза. «Союз объявляет себя атеистическим. Он хочет низвержения всех культов, замены веры знанием, божественной справедливости человеческой справедливостью. Он — враг всякого деспотизма, не признает никакой другой политической формы правления, кроме республиканской, он решительно отвергает всякий союз с реакционерами, он отвергает также всякое иное политическое усилие, кроме такого, которое имеет своей прямой и непосредственной целью окончательное торжество рабочего класса над капитализмом». Бакунин утверждал, что государство уже погибает, его функции сокращаются и скоро оно совершенно исчезнет. Надо только добить государственную власть удачной всеобщей революцией.
КОМИТЕТ РУССКОЙ СЕКЦИИ I ИНТЕРНАЦИОНАЛА — МАРКСУ в Лондон.
Женева, 12 марта 1870 г.
А чтобы не вводить Вас в заблуждение и избавить Вас от сюрпризов в будущем, мы считаем также своим долгом предупредить Вас, что не имеем абсолютно ничего общего с г. Бакуниным и его немногочисленными сторонниками. Напротив, мы намерены в ближайшем будущем выступить с публичной оценкой этого человека, чтобы в мире трудящихся, а для нас ценно только их мнение, стало известно, что существуют личности, которые, проповедуя в этой среде один принципы, хотят сфабриковать у себя на родине, в России, нечто совсем иное, вполне заслуживающее позорного клейма. Настоятельно необходимо разоблачить лицемерие этих ложных друзей политического и социального равенства, мечтающих на самом деле только о личной диктатуре по примеру Швейцера, не обладая при этом ни его талантами, ни его смелостью. Нужно, чтобы это лицемерие было разоблачено, и мы передадим дело на суд Генерального Совета, чтобы Вы вынесли свой приговор о поведении, действиях и писаниях личностей, вроде г. Бакунина, которые стараются забить головы русской молодежи подобными писаниями, являющимися гнусным отрицанием всех принципов Интернационала.
Н. Утин, В. Нетов, Л. Трусов.
КОМИТЕТ РУССКОЙ СЕКЦИИ I ИНТЕРНАЦИОНАЛА — МАРКСУ в Лондон.
Женева, 24 июля 1870 г.
Старик Бакунин со своим пустым самолюбием готов идти на всякие комбинации, чтобы только играть видную роль диктатора, и, следовательно, он всегда будет интриговать и устраивать заговоры — не против подлинных врагов народа, но против всех тех, кто осмелится предпринять что-нибудь без него, кто осмелится создать какую-нибудь, организацию, основать какое-нибудь повременное издание в интересах народа, но где он, Бакунин, не сможет фигурировать. Отсюда его недовольство Генеральным Советом, Романской федерацией, Русской секцией и «Народным Делом». Ему дороги только его честолюбивые цели, он требует, чтобы все приносилось в жертву его честолюбию, и тут для него все средства хороши. Группа Нечаева — Серебренникова и группа Бакунина и К0 предприняли одновременно настоящий поход против Русской секции. Они решили воспользоваться тем, что мы все это время были очень заняты событиями в Женеве, и задумали взорвать Русскую секцию с ее уставом и программой и заменить ее другой. С этой целью В. Серебренников выписал из Цюриха двух молодых русских студентов, которые после тайного совещания с Нечаевым потребовали от нас права принимать в секцию всех, кого они пожелают. Мы им ответили, что, облеченные доверием Генерального Совета, мы обязаны оберегать интересы Товарищества и не можем допустить принятия в число его членов всех без разбора и что мы должны с особой осторожностью относиться к лицам, не являющимся рабочими, что, кроме того, создавая здесь Русскую секцию, мы задавались целью образовать «открыто действующий комитет», соединительное звено Товарищества с Русской ветвью, полем деятельности которой должна быть Россия, а не Швейцария, и потому нам важно не количество, а качество участников. Позднее они сознались нам, что собирались провести в секцию и Нечаева и Бакунина. Мы не обманулись в своих предположениях: осрамившись в России, старый индюк решил воспользоваться плодами нашей деятельности, чтобы снова царить над глупцами русофилами! Было бы подлостью с нашей стороны, если бы мы не сумели уберечь Русскую секцию от вмешательства этих проходимцев. Впоследствии эти люди не постеснялись заявить, что, желая овладеть таким образом Русской секцией, они намеревались исключить из нее нас при помощи большинства членов, которых они приняли бы: та же передержка с фиктивным большинством, как и на конгрессе в Шо-де-Фоне! Они пошли еще дальше: они потребовали от нас нашу типографию и наш орган «Народное Дело», чтобы передать их в руки людей, более искусных и более способных руководить революционным журналом. Вы, наверное, видели новый «Колокол», который редактировался Бакуниным и Нечаевым. Вы видели, как они пробовали проводить в нем конституционализм и политическую мешанину из взглядов всех партий, нападая на нас за наше стремление пропагандировать определенные социалистические принципы. А до этого они выпустили, вышедшие якобы в России, брошюры, где они проповедовали, что единственно подлинный тип революционера — это русский разбойник с большой дороги.
Получив по всей линии отпор и видя таким образом крушение своих планов, эти господа стали писать нам письма, обзывая нас буржуа, признающими право собственности. И все из-за того, что мы не хотим дарить им ни типографии, основанной благодаря нашим долгим и настойчивым стараниям, ни журнала «Народное Дело», который вот уже два года мы сами составляем, сами набираем и переправляем в Россию. В своем бешенстве они дошли до того, что написали нам: «Сидите в передней Маркса и Беккера, раз вам это нравится!». Нам не хотелось выносить сор из избы, по теперь мы считаем, и Беккер согласен с нами, что нельзя больше откладывать издание брошюры против Бакунина, Нечаева и К0. Это, по нашему мнению, единственное действительное средство, чтобы избавить Международное Товарищество от бесконечных интриг и сплетен. Итак, мы собираемся кратко формулировать наши обвинения против Бакунина и отправить их Вам на этой неделе. События в Женеве задержали также до сих пор суд над Бакуниным в Центральной секции. Его будут судить, вместе с несколькими единомышленниками, в субботу 15-го. Большинство членов Центральной секции находит, что надо требовать его исключения за то, что он вызвал раскол в Женеве. Н. Утин.
МАРКС — И.Ф. БЕККЕРУ в Женеву. Лондон, 2 августа 1870 г.
Я получил письмо от русских друзей в Женеве. Передай им от меня за него благодарность. В самом деле, лучше всего было бы, если бы они написали брошюру о Бакунине, по это надо сделать в ближайшее время. Если это будет сделано, то им не надо присылать мне дальнейших документов о происках Бакунина. Они спрашивают меня, что делал Бакунин в 1848 году? Во время своего пребывания в Париже с 1843 по 1848 годы он разыгрывал из себя решительного социалиста. После революции он отправился в Бреславль и связался там с буржуазными демократами, агитировал среди них за избрание (во Франкфуртский парламент) Арнольда Руге, бывшего в то время ярым врагом социалистов и коммунистов. Потом — в 1848 — он организовал панславистский конгресс в Праге. Сами панслависты упрекали его в том, что он вел там фальшивую игру. Но я этому не верю. Если он и делал там ошибки (с точки зрения его панславистских друзей), то, по моему мнению, только «невольные». В начале 1849 Бакунин издал манифест (памфлет) — сентиментальный панславизм! Единственно похвальное, что можно сообщить о его деятельности во время революции, — это его участие в Дрезденском восстании в мае 1849 года.
В. О. БАРАНОВ — МАРКСУ в Лондон. С.-Петербург, 10 (22) июня 1872 г.
Специально об этой проделке Бакунина я могу рассказать Вам следующее. Как Вам известно, в 1869 г. в России был предпринят перевод Вашего труда. Издатель поручил перевод Бакунину, так как он просил у него работы. Если не ошибаюсь, перевод был заказан Бакунину в мае 1869 г.; он обещал представить значительную часть первого тома к осени того же года. Однако Бакунин условия не выполнил, медлил с работой, а в конце 1869 г. или в начале 1870 г. посредник издателя получил письмо Нечаева, в котором от имени «Бюро» запрещалось требовать с Бакунина перевод и беспокоить его в дальнейшем из-за полученного аванса в 300 руб. серебром (талер — 0,90 рубля). Посредник написал Бакунину письмо, в котором возлагал на него вину за эту выходку, так как ему было ясно, что Нечаев без Бакунина не отдал бы такого приказания. Он прибавил, что простой честный отказ от работы не вызвал бы, конечно, никаких преследований со стороны издателя.
Н. УТИН — МАРКСУ в Лондон.
Женева, 1 ноября, пятница вечером 1872 г.
Не отдавая себе отчета в том, в какое именно время он развлекался пением гимнов царю. Зная хорошо Бакунина, я могу сказать, что если только он не делал этих вещей по чистой глупости, то он делал это в надежде привлечь к себе внимание и заслужить милость императора. Думаю, что о Бакунине можно сказать: он не продался, только потому что его не купили, если только на самом деле его не купили.
Но через Бакунина переступить было гораздо труднее. Этот талантливый и своеобразный человек воплощал в себе тот дух уверенности в близкой социальной революции, который не перестает возрождаться в социализме. Он наивно верил, что социальная революция может быть создана немедленно объединенным энергичным усилием, удачным заговором, он верил, что достаточно вооружить рабочих, позвать на помощь босяков и лохмотников, декретировать час и момент социальной революции, чтобы она совершилась и удалась, После длительной и ожесточенной борьбы против большинства, руководимого Марксом Бакунин откололся от Интернационала и образовал в его составе союз социалистической демократии. Бунтарский дух проявился в первом же пункте программы этого союза. «Союз объявляет себя атеистическим. Он хочет низвержения всех культов, замены веры знанием, божественной справедливости человеческой справедливостью. Он — враг всякого деспотизма, не признает никакой другой политической формы правления, кроме республиканской, он решительно отвергает всякий союз с реакционерами, он отвергает также всякое иное политическое усилие, кроме такого, которое имеет своей прямой и непосредственной целью окончательное торжество рабочего класса над капитализмом». Бакунин утверждал, что государство уже погибает, его функции сокращаются и скоро оно совершенно исчезнет. Надо только добить государственную власть удачной всеобщей революцией.
Но это было также моментом внутреннего кризиса Интернационала. В нем столкнулись непримиримые направления, которые не могли ужиться рядом, их борьба повлекла за собой личную борьбу между Марксом и Бакуниным. Маркс опирался на генеральный совет, Бакунин искал для себя поддержки в секциях Интернационала. Но между идеями Маркса, с одной стороны, Прудона и Бакунина, с другой, была та разница, что Маркс основывал свои выводы на изучении общественного развития, а его противники свои желания возводили в историческую необходимость и считались меньше с фактами, чем со своей революционной волей.