Ребёнок открывает альбом с бронзовыми застёжками и вопрошает:
«Кто умер – твои родители или фото?
Если они не живы, почему у них – лица?»
Чтобы её отвлечь, я указываю на задний план:
дубы, мерцающие в сумерках,
и ведущая к ним дорога.
Я говорю ей: «Это роща, может они отдыхали
в чаще, в тени, и потому их лица
выглядят так размыто; там ещё есть осёл,
щиплющий предвоенную травку,
на заборе сидит ворона, а если совсем приглядеться,
то можно увидеть сторожевой пост, который они должны миновать,
чтобы попасть на мост, и если ты сможешь прочесть
наклейки на их багаже, то поймёшь,
что они наконец прибыли в Олмос,
это 1939-ый, и они ещё могут спастись.
(с английского)
LAST BORDER
by D. Nurkse
The child opens a brass-bound album and asks:
"Are your parents or the pictures dead?
If they're not alive why do they have faces?"
To distract her, I point out the background:
oaks glinting in the twilight
and a road leading there.
I tell her: "That's a grove, perhaps they were resting
in the shade at the center and that's why their faces
look so blurred; there's a donkey
grazing on grass from before the war,
a crow on a fence, if you look closely
you can see the sentry box they'll pass
to cross the bridge, and if you could read
the labels on their bag would tell you
they've finally arrived at Olmos,
it's 1939, they may escape...