Она приходит в храм не слёзы лить, не сокрушаться о тяжёлой доле: как вытащили дуру из петли и откачали - всё о мёртвом молит. Она не знает, где прошли бои, где он лежит - навряд ли похоронен. И всё внутри за сыночку болит, ведь нет креста, не дай Господь, кто тронет. Ей не нужны ни гимны, ни стихи: слова для Бога - только помолиться, чтоб место было тихим и сухим и не кричали слишком громко птицы. Вчера ждала у двери до утра, испуганно проснувшись вдруг от мысли - о, Господи, какие там ветра? Утишь, взглянув на них из горних высей. Бог милостив к солдатам вечных войн...
А вот старухи в церкви беспощадны:
- Иди домой, кукушка, он живой!
Старухи злы, но бог велел прощать им. Она, молясь, прощает всей душой, и даже на свекровь нет больше злости - избаловала внука, он ушёл, и где теперь его белеют кости? А та давно не думает о ней: не до того, нет сил, совсем стареет. Однажды, скажет:
- Жаль, что Бога нет. Но если есть, то дай уйти скорее... - И пресечётся голос словом "бог", пытаясь быть язвительным и грубым.
Прошепчет ей:
- Бабуля, я с тобой! - Без рук, без ног беспомощный обрубок.