Мой папа любил джаз и дома было много винила.
Это не модно сейчас, и время его обнулило.
Стирается музыка, память и вместо них – неприятие,
Злая твёрдая наледь, жизнь по чужим понятиям.
И делится всё на чужое, а своё – естественно, круче.
И джаз убывает в покое, становится просто изгоем,
Над ним постепенно сгущаются бывшие новые тучи.
Но я очень любила папу, а значит, любила и джаз.
И кто на мозги бы не капал, я знаю, что джаз – для нас.
Особенный жанр свободы, искусство без рамок, полёт.
А теперь, поссорив народы, в долине никто не живёт.
Никто не поёт серенады, и солнца не видно над Гленном.
Меня убеждают, что надо забыть их, иначе – измена.
Но как же я папу забуду? Он там – на другом берегу,
Где старых пластинок груда...
А этого я не могу.