Я тревожиться не буду
И печалиться не стану,
Хоть и воздух головешкой,
В шёлк углей одетой, пахнет.
В этом воздухе порхает
Голубь хитрого Пикассо,
Он весь белый, лишь головка
Чёрной крапинкой пестреет:
Вот он сел на голубятню,
Во дворе – что твой колодец,
Честный блоковский колодец.
После дрызг-ночной попойки.
Был тот третий между нами:
Я, отец – и Блок, забредший
В наши войды по ошибке.
Мы сидели долго, молча;
Наливали, наливали
В толстостенные стаканы
Вермут чёрный, словно дёготь,
Что роняет проходящий
Поезд на сухие шпалы.
Мы за окнами следили,
Как пустыня Волопаса
Нас зовёт к себе скитаться
На горбатых вер-блюдах.