Районный отдел милиции. Сквозь пыльное стекло жара проникает в кабинет и, отражаясь от стен и мебели, в своих поисках выхода наружу, раскаляет все на своём пути. Время обедать. Блаженно откинувшись на спинку кресла, закинув руки за голову, представил прохладненькую окрошечку и к ней там ещё, что-нибудь похолоднее, с изморозью, в таком прозрачненьком.
Всё пошли они, дела, куда подальше. Резко встаю от компьютера и, не надевая фуражки на голову, до дому рукой подать, да и голове на ветерке лучшее, направляюсь на улицу. Заворачиваю за угол. Вот те на. Картина. Два гаишника лениво, как львы в обезвоженной саване, высунув языки, медленно кружа возле только что заваленной антилопы, предвкушая первый укус, разводят водителя иномарки.
Поравнявшись с машиной, иду по дальнему от них борту, не спеша, дабы не вспотеть. Подполковник всё же. Вдруг, когда я уже находился практически против двери пассажира водителя, гайшники вздрогнули и напряглись. На встречу, из асфальтового марева выплыла черная «Камри», и уверенно, можно даже сказать нагло, двинулась в нашу сторону, нарушая всё, что висит на столбах и нарисовано под колёсами. Старший при виде такой жертвы, издав удовлетворённый рык, бросился ей наперерез.
«Камри» резко затормозила. Открылась дверь, и оттуда раздался громоподобный рёв, переходящий в вой противовоздушной сирены. Упав от неожиданности на все четыре кости и забившись чуть ли не под днище автомобиля, я сквозь давящую боль барабанных перепонок, усиленно соображал, откуда этот мастодонт. Из штаба…? А я без фуражки. Нарушение формы. Строевая на плацу, неполное, тринадцатая. Жена и её выражение лица… Мысли вихрем пронеслись в моей голове. А там, снаружи, ветра закручиваемые матом, заворачивались в торнадо, и в диком грохоте слышалось только – Я!... Вас!... Номера!… Глядеть!… Кто, куда?
Я тихо приоткрыл дверь в брошенный гаишниками автомобиль. В салоне, на руле, вцепившись в него руками и ногами, висел водитель. Сквозь рёв, втиснув в седушку тело, и голову в плечи, я выдавливаю: «Брат, двести рублей, и поехали за угол».
Гаишникам не до нас, их едят живьём и они уже не сопротивляются. Останавливаемся. Трясущими руками пытаюсь отдать водителю деньги, но понимаю только: «Брат, вдвоём…, живыми ушли..., со своих не беру!».
А меня уже разбирает любопытство, кто это. Осторожно выглядываю из кустов. Сквозь дымку поникших фигур гаишников проступает монолитная фигура генерала другого ведомства, но лучшего друга начальника ГАИ.
Сидит вся в золоте, деньгами пахнет