Ночные певцы и бродяги восходят без лестниц
В свои небеса, утверждая, что шествуют вниз,
Так август в окно моё смотрит глазами Медведиц
И в осень зовёт без ключей, без паролей, без виз.
Я пил свои грёзы до дна, но не чувствовал яда,
Рисуя в уме без конца рикошеты судеб,
Узоры созвездий читал по законам бильярда,
Из гимнов чужих вырывая цитаты, как хлеб.
А Смерть молодится, но в зеркале та же старуха —
Ей Жизнь повторяет: «Муэрта, умерь свою прыть!
Придут на поклон и рабы, и кочевники духа,
И этот, что мается, быть ему или не быть».
И вот я за снегом иду по следам листопада:
Знакомую тьму режет свет неизвестных планет,
Их блеск — отражение Солнца, но, значит, так надо:
У Солнца свои идеалы оттенков и черт.
И сам ведь я сделан по старым, но строгим лекалам,
И все точки входа упрямо выводят на круг,
Где новая правда встречает недобрым оскалом,
Где враг ждёт меня — он гораздо вернее, чем друг.
Дыханье — единственный повод к любому движенью:
То выдох, то вдох — здесь дуальностей больше, чем нас,
Вчера был стрелою, но стал слишком быстро мишенью...
А выбор?
А он —
Пустота и прогнивший каркас.