Фосфорическое белое пламя
Ударяется о стеклянную стенку вазы,
Отталкивается
И скользит по поверхности воды
К другому краю,
Вновь ударяется
И повторяет свой цикл до тех пор,
Пока не пристанет к стеклу
И не начнёт опускаться под воду
Между гнилыми стеблями,
Разгораясь.
Комната погружается в белый свет,
Будто я
В вазе.
Всё началось позапрошлой ночью.
Я проснулась от этого света
Или – чуть раньше – от его тихого стука,
И, босиком побежав к подоконнику,
Я раздавила опавший бутон.
Весь следующий день я с трудом наступала на ногу,
Словно под кожей осталась заноза,
Садилась на свет, разглядывала ступню,
До крови расковыряла её иглой.
А в прошлую ночь я проснулась от боли
И обнаружила ирис, растущий из щиколотки.
Как мне теперь смотреть людям в глаза,
Волоча за собой уродливый стебель,
Как опухоль, увенчанную язвой?
Я прячу его под колготками,
Под юбкой,
Под сапогом,
Но всё равно позади меня остаются
Синие лепестки, –
И, цепенея, я еле иду по улице,
Чтобы не расплескать их на тротуар.
Прохожие второпях оглядываются
С отвращением и укором,
Словно им всё известно.
Друзья опускают глаза
И скоро начнут сторониться,
А я лишь боюсь улыбнуться,
Боюсь рассмеяться
И проронить лепесток.
И за семейным ужином,
Слушая безучастный, счастливый лепет,
Я украдкой заглядываю под скатерть,
Проверяя, нет ли под столом
Проклятого лепестка.
Не знаю точно, сколько месяцев прошло
С тех пор, как он начал расти.
Я потеряла счёт дням.
Я занавесила окна.
Лёжа в постели, укутавшись в одеяла,
Я наблюдаю, как белое пламя
Мечется по поверхности
Гнилой воды.
Смрад наполняет воздух,
Но я привыкаю.
Это единственный свет, на который
Мне не противно смотреть
И которому я благодарна за избавление
От посторонних глаз.
Если он гаснет, я сплю,
А просыпаюсь – уже в ожидании света.
Я никогда не уйду.
Я никогда не предам его.
Вся моя комната устлана
Синими лепестками.